Веста посмотрела вниз, и ее пухлые пальцы внезапно с силой обхатили поблескивающее лезвие.
— Я не боюсь тебя, слизняк, — спокойно проговорила она, с силой сжимая нож. — И я не трону ноты, пока все не будет закончено. Никто их не тронет. Даже ты.
— Ноты?! — злобно прорычал Багор. — Какие, на хер, ноты!? Эти висячие гандоны с костями?!!
Он усилил давление, и режущая кромка ножа рассекла фаланги пальцев Весты, мягко войдя ей в живот на пару сантиметров. Она скрипнула зубами, побледнев. На пол каюты торопливо закапала кровь.
— Мне ничего не стоит вогнать его по самую рукоять, — проворковал Багор. Его голос звучал ровно, почти нежно, но лицо было перекошено от распирающй ярости.
— Давай, — улыбнулась Веста. — Убей меня, и Павел навсегда останется там, внутри ноты. Сам ты его не вытащишь.
Багор издал лающий смешок.
— Думаешь, ты самая умная, да? А ведь я все знаю про ваши чокнутые игры. Сергей был абсолютным шизиком. Наверное, все гении такие. Он как-то раз проболтался мне по пьяни после своего концерта. Мол, хобби у вас такое — консервировать живьем людей в своих гребанных бочках и подвешивать их, как гирлянды. Предлагал мне поучаствовать. Я сначала не поверил, а зря. Оказывается, это был не пьяный бред. Вы полные психи, Веста. Но ладно Сергей, он все-таки был талантливым композитором. А ты? Что представляешь из себя ты? Жирный кусок сала! Сергей подпитывал свой талант этими нотами. А что ты можешь из себя извлечь, кроме огромных куч дерьма?
— Сережа приходит ко мне во снах, — безучастно отозвалась Веста. Казалась, женщина впала в глубокий анабиоз, совершенно забыв о том, что в ее теле стальной клинок и жизнь по капле вытекает из раны.
— Я чувствую, когда я делаю правильно, а когда нет. Сережа мне всегда подсказывает, — продолжала она. — Он живет в моем сердце. Понимаешь?
— Твое место в дурдоме, — сплюнул Багор.
— А завтра я проверю, как звучит восьмая нота, — словно не слыша его, прибавила Веста.
— Ни черта ты не услышишь, — усмехнулся он. — Единственное, что ты услышишь, — это собственный пердеж. Когда я сделаю еще пару дырок в твоем брюхе. Павлик рассказывал, что от твоего храпа вперемешку с пердежом тараканы со стен падали, а соседи стучали в квартиру и спрашивали, что у вас упало.
Багор слегка провернул нож, расширяя рану, и Веста, не выдержав, вскрикнула от боли.
— Ты отдашь мне все до копейки. Через Павлика или сама, не имеет значения, — сказал он. — Я буду…
Однако донести мысль о своих намерениях в ближайшей перспективе Багор не успел, поскольку через мгновенье его промежность вспыхнула огнем. Он закричал, пытаясь отстраниться, но сильные пальцы Весты цепко сжимали его пах сквозь джинсы. От боли у Багра потемнело в глазах.
— Отпусти меня, сука, — прохрипел он. Его рука, сжимающая нож, начала мелко подрагивать. — Отпусти!!
— Вынь нож, или я раздавлю твои орешки, — велела Веста. Ее крупное лицо посерело, став похожим на талый снег с вкраплениями грязи. Кровь, падающая алыми кляксами с ее изувеченных пальцев, превратилась в тоненькую струйку.
— Хрен тебе!!! — зверея, завопил Багор, и лезвие продвинулось еще на сантиметр в обвислый живот женщины. Веста вздрогнула, глубоко вздохнув. А в следующую секунду в лицо Багра обрушился кулак с крепко зажатым карандашом. Обыкновенным деревянным карандашом с шестигранным сечением и остро заточенным грифелем.
Первый удар пришелся в щеку, грифель сломался, застряв в коже, по загорелой коже заструилась кровь. Багор взвизгнул, тонко и истерично, словно подросток. Веста вновь замахнулась. Он попытался уклониться, но она оказалась проворней, и на этот раз карандаш, словно спица, вошел в его левый глаз. Глазное яблоко лопнуло, став плоским, наружу вылезла студенистая жидкость.
Они одновременно отпустили другу друга. Веста осталась стоять на месте, устало облокотившись на холодильник, колени ее дрожали. Ее спортивные штаны быстро набухали от крови, вытекающей из разреза на животе.
Багор пятился назад, не переставая истошно верещать. Карандаш торчал из глаза, словно обломок стрелы. Споткнувшись об журнальный столик, мужчина потерял равновесие и с грохотом свалился на пол.
— Чертова б. дь! — брызгая слюной, визжал он. — Разорву тебя! Разорву на куски!!!
Белая как мел Веста подняла с пола упавшую во время потасовки погребальную урну.
— Сережа, спаси меня, — всхлипнула она, прижимая ее к себе. — Я уже не могу. У меня… У меня больше нет сил.
Матерясь, Багор с трудом поднялся на ноги. Нож все еще был в его руке, костяшки грубых пальцев побелели от напряжения.
— Ты… — выдохнул он, с бешенством уставившись на замершую Весту. — Что ты натворила, блевотина?!
Шаркая грубыми ботинками по скомканному коврику, он медленно приближался к Весте. Она подняла урну с прахом, держа ее перед собой.
— Разорву, — повторил Багор, замахиваясь ножом.
Лезвие ударилось в урну, скользнув по указательному пальцу Весты. На рассеченной коже вновь показалась кровь.
— Сережа, помоги мне, — сдавленным голосом взмолилась Веста.
Взревев, Багор бросился вперед. Ослепленный болью и яростью, он беспорядочно махал ножом, а Веста, как могла, загораживалась от ударов погребальной урной.
В какой-то момент острие клинка попало в скрипичный ключ, сковырнув золотистую краску, и по корпусу урны пошла глубокая трещина.
— Убью… — прохрипел Багор.
Очередной взмах ножа, и урна, хрустнув, развалилась. В каюте ощутимо запахло пылью и тленом.
Веста громко закричала. Неверяще глядя на прах, рассыпавшийся грязно-серой мукообразной кучкой, она опустилась вниз, бестолково перебирая и гладя ее окровавленными пальцами.
— Сережа? — благоговейным шепотом спросила она.
Багор застыл, нависнув над женщиной. Он тяжело, с присвистом дышал, с кончика карандаша, застрявшего в глазнице, мутно-розовым киселем, капля за калей стекали остатки глаза вперемешку с кровью.
— Вставай, — заклокотал он. Его рука потянулась к забинтованной голове Весты. Он стукнул кулаком по засохшему пятну крови, и Веста застонала. — Вставай, жирная свинья.
Она подняла голову.
Если бы Багор был чуть внимательнее, он обязательно обратил бы внимание, что правый кулак женщины был крепко сжат.
— Ты убил Сережу, — произнесла она, и в голосе чувствовалось неприкрытое изумление.
— Твой гребанный брат сдох много лет назад! — заорал Багор, делая шаг назад. — Быстро наружу!!!
Веста выпрямилась и молниеносным движением швырнула горсть праха в его залитое кровью лицо. Багор издаль хриплый вопль, отпрянув в сторону, в то время как Веста схватила громадную вазу с полки, доверху заполненную фруктами. Вывалив на пол груши с пепино
[14], она с ревом кинулась на топтавшегося Багра, который остервенело тер уцелевший глаз.
