— Кто это? — вновь пролаял голос, и он торопливо выключил телефон. Буквально через мгновенье сотовый тревожно завибрировал — звонили с телефона Павла.
Багор сбросил вызов и торопливо выключил мобильник.
Задумчиво почесал подбородок. Что бы это значило?!
Ведь в последнем разговоре его напарник упомянул, что приложил Весту, и там даже кровь…
«А это значит, что со мной только что говорила Веста».
От этой мысли по коже заскользил неприятный холодок, и Багор нервно переступил ногами.
Да. Скорее всего, жирная грымза очухалась и дала просраться Павлику, который наверняка к тому времени потерял бдительность. Соответственно, расстановка сил на яхте поменялась.
Наконец рыбаки, вдосталь наговорившись, развернулись и неспешно зашагали к своему судну, а Анару продолжил ковыряться с мотором.
«Ехать или плюнуть на все?!» — лихорадочно раздумывал Багор.
Одно дело — избавиться от бесчувственного (или, еще лучше, мертвого) тела. И совершенно другое — искать в открытом океане яхту, на которой затаилась толстая крепкая бабища, по физической силе не уступающая, пожалуй, даже ему. И, скорее всего, охрененно злая. Правда, судя по словам Павлика, она ранена, но все же…
Пока Багор искал выход из сложившейся ситуации, в его памяти бегущей строкой проскользнула недавняя фраза напарника:
«…она призналась про наследство… все оказалось куда лучше, чем я предполагал…»
Он решительно втоптал окурок в стылый песок, направившись к лодке.
Он доведет дело до конца.
— Только не за десять штук, парень, — беззвучно прошептали его губы. — Если Веста жива, а ты сейчас связан, и мне придется спасать тебя, мы поделим наследство твоей жены пополам.
Воздух встрепенулся от сухого треска заработавшего двигателя, и Анару издал торжествующий вопль. Махнул рукой, приглашая Багра.
На лице афериста растянулась безжизненная улыбка.
— Мы поделим твое наследство поровну, — повторил Багор, не переставая улыбаться. — Или я убью тебя, Павлик.
* * *
Где-то на просторах Тихого океана
7 февраля 2017 года, 14:35
Несколько минут Веста неподвижно стояла на палубе, устремив в горизонт ничего не выражающий взгляд. Ее грубые пальцы с силой сжимали релинг, как если бы она намеревалась отломить от яхты кусок борта. Она беззвучно плакала, и слезы, капая на громадную грудь женщины, тут же смешивались с кровью, струящейся из неглубокого пореза.
— Ты как конфетка «Рафаэлло» — внутри всегда большой сюрприз, — пробубнила она, вздохнув. — Ты сладкий апельсин и спелый…
Веста с трудом отвела взор от океана, переместив его на бесчувственное тело супруга.
— Ты словно тортик «Бенефис», — шепотом произнесла она.
Павел лежал на боку, безвольно раскрыв рот. Из рассеченной скулы текла кровь.
Тяжело переваливаясь из стороны в сторону, женщина зашлепала в каюту. Она резко распахнула дверцу холодильника, так, что его содержимое тревожно вздрогнуло, тут же утихнув.
Круглые глаза Весты остановились на открытой бутылке виски.
— Сейчас мне это просто необходимо, — пробормотала она и, запрокинув голову, сделала несколько жадных глотков. На глазах вновь навернулись слезы, глотку сбрызнуло расплавленным оловом, дыхание на мгновение застопорилось, и пару секунд она стояла, широко разевая рот. Наконец легкие заработали в прежнем режиме, жжение постепенно растворялось, впитываясь в стенки желудка, и Веста с шумом выдохнула.
Теперь настала пора позаботиться о муже.
В рубке она открыла небольшой ящик с инструментами, откуда выудила моток капроновой веревки. Ею она связала Павла, израсходовав моток полностью. Невзначай ее взгляд остановился на мизинце Павла, том самом, который она укусила прошлой ночью. Помешкав, она отправилась за аптечкой.
— Мне очень неловко, что я причинила тебе боль, мой мальчик, — сказала Веста, осторожно разматывая салфетку. Часть ее прилипла к подсохшей ране, и с помощью теплой воды ей удалось удалить клочки размокшей бумаги. После этого женщина обработала укушенный палец, ловко его перебинтовав. В течение всего времени Павел даже не шелохнулся, продолжая пребывать в глубокой отключке.
Промокнув губку в миске с теплой водой, Веста аккуратно вытерла лицо супруга, смыв кровь и разводы грязи. Заботливо поправила ему волосы, погладила по щеке.
— Красивый гаденыш, — покачала она головой. — Ты разбил мое сердце.
Выпитое виски быстро дало о себе знать — боль в разбитой голове тихо отступила в тень, в мышцах появилась приятная расслабленность. Веста мельком осмотрела себя, и, принюхавшись, сморщилась.
Теперь ей нужен душ. А потом она займется собственными ранами.
Через пятнадцать минут Веста вышла из душевой кабинки, распаренная и чисто вымытая. Уставившись в зеркало, она затаила дыхание и подушечкой пальцев коснулась раны на голове.
Боль мгновенно очнулась, плавя края раны раскаленным свинцом, и женщина засрежетала зубами. Но кости черепа вроде целы. В аптечке еще оставалась упаковка бинта, и она, как могла, сделала себе перевязку.
— Теперь в путь, — вслух проговорила Веста, одеваясь. На ней были все те же спортивные штаны и красная «ковбойка». — Мы и так тут задержались…
С этими словами она прошла в рубку.
Спустя несколько секунд яхта ожила — вздрогнув, заурчал двигатель, послушно затарахтел трюмный вентилятор.
— В путь, — повторила Веста, и в этот момент зазвонил телефон.
Она дернулась, как от сильной пощечины.
Кто это?!
Непослушными пальцами она схватила трубку, краем глаза заметив, что высветившийся номер определился всего одной буквой «Б»:
— Кто?!
На другом конце провода повисло тяжелое молчание. Казалось, человек замер, жадно вслушиваясь в голос Весты.
— Кто это?! — хрипло повторила она, после чего связь прервалась. Не раздумывая, Веста тут же произвела обратный вызов, но он был мгновенно сброшен.
«Б. Что это за «Бэ» такое?!» — в смятении думала Веста. Она позвонила снова, но абонент уже был недоступен. Похоже, звонивший ей
(или Павлу)
человек попросту выключил телефон.
Через мгновенье Весту осенило. Она полистала записную книжку сотового, убедившись в своей догадке. Конечно, когда она лежала на диване, якобы усыпленная снотворным, Павел после неудачной попытки связаться с сообщником не придумал ничего лучше, чем вставить в ее спутниковый телефон свою сим-карту. Впрочем, на его месте она наверняка поступила бы точно таким же образом.
Значит, «Б»? Как там говорил Павел? Багор?
