Роки наклонился, схватил лапку, дернул за нее, вытащил из укрытия собачку и взвизгнул:
– Каролина! Это ты!
Тощая до невозможности бульдожка затряслась, попыталась убежать, но попала прямо в объятия Жози.
– Каролиночка! – обрадовалась мопсиха. – Как ты здесь оказалась?
– Кара! – завопил Мози, кидаясь к сестре. – Прости, прости, прости меня.
– Я люблю тебя, – вторил Роки, – очень-очень!
– Ой, какая ты худая, – испугалась Матильда. – Ты что, ничего не ешь?
– Василиса дает мне иногда гречку, – прошептала Каролина, – но ее бывает очень мало – сначала мне сильно есть хотелось, а теперь уже нет. Желудок привык, что он пустой. Я напрасно убежала. Уж лучше попасть в монастырь, о котором Мозес говорил, чем жить так, как я сейчас живу.
Младший брат опустил голову:
– Я соврал. Никто тебя на остров отсылать не собирался. Не знаю, как мне вымолить у тебя прощение. Скажи, что ты хочешь? Я все-все сделаю.
– Я не сержусь, – прошептала Каролина, – я так устала. После того как в мир людей попала, я вела жизнь бродячей собаки, целый год по улицам бродила. Потом случайно к этому дому пришла и услышала, как Жози с Густавом разговаривают, поняла, где кнопка вызова расположена, но побоялась позвонить. Знала, что меня назад не пустят, я же убежала. Спасибо кошке, она увидела из окна, как я во дворе дрожу, и здесь пригрела. Василиса сказала, что на меня все очень злы, вычеркнули из списка жителей Прекрасной Долины. Это комната какой-то собаки, подруги Васи. Я ей плачу за постой. Спасибо псинке, сплю в тепле.
– Где же ты деньги берешь? – дрожащим голосом спросил Роки.
– Зарабатываю, – растолковала сестра, – танцую на улицах, перед магазинами. Я долго занималась балетом, у меня хорошо получается. Люди платят продуктами. Я их Василисе отдаю.
– Вот откуда тут столько вкусного, – осенило Зефирку. – Каролина, ты очень голодная. Почему не слопала хоть кусочек колбаски?
– Это плата за приют, – испугалась сестра бульдожек, – Василиса еду копит, чтобы подруге потом отдать за год сразу.
Стало очень тихо, затем Зефирка осторожно спросила:
– Каролина, ты боялась звонить Густаву? Но Василиса могла это сделать.
– И что? – не сообразила Кара.
– Кошке следовало обратиться к жабу, рассказать о том, как тебе плохо, – прошептала Жози, – но она этого не сделала, наврала, что тебя дома не желают видеть, заставила работать и отдавать ей все, что ты получала. Нет у Васи никаких подруг, это она оборудовала комнатушку, где ты на полу на рваной тряпке спишь.
– Сейчас же вызовем почтового жаба, – хором воскликнули Мози и Роки, – ты сегодня же очутишься дома. Вот мама обрадуется, она самый вкусный торт испечет.
– Ой, нет, – затряслась Каролина, – мамочка меня больше знать не хочет, она повесила на двери нашего дома табличку: «Дочери вход воспрещен».
– Кто тебе это сказал? – обомлел Сан Саныч. – Даже если мать сердится на свое дитя, она очень его любит. И всегда простит.
– Да-да, очень, – кивнули братья, – мамуля каждую ночь по тебе плачет, она ждет дочь. Кто наврал тебе про табличку?
– Скажи, мало ему не покажется, – пообещал Мози.
– Василиса, – протянула Каролина и опустила голову.
Мози бросился обнимать сестру.
– Ох, как мне стыдно. Не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить!
Каролина поцеловала брата.
– Я сама хороша! Была вздорной, глупой, хотела только веселиться, много раз крала семейные деньги, злилась на маму, не понимала, что она мне добра желает. Но, испытав несчастья, я стала иной. Сейчас я точно знаю, что важнее всего на свете, это…
– Любовь, – быстро подсказала Зефирка.
– И умение прощать, – добавила Кара, – накопленные обиды делают жизнь горькой. Мози, я ни секунды на тебя не сержусь, наоборот, очень благодарна. Если бы я не убежала из дома, не хлебнула горя, не поняла бы, как люблю свою семью, как мне дороги Прекрасная Долина и все ее обитатели, я бы осталась глупой бульдожкой, которая думает только о развлечениях. Спасибо, Мози, благодаря тебе я стала умнее и добрее.
Снап откашлялся, он определенно хотел что-то сказать, но не успел: из квартиры Поваровых раздался крик.
– Миша, Миша, маме плохо.
– Дети вернулись, – испугалась Жози, – а мы тут сидим.
– Что-то нехорошее случилось, – насторожилась Зефирка. – Ну-ка спустите меня.
Глава 21
Спасение Лены
Вбежав в комнату, Зефирка сразу поняла, что дело плохо. Лежавшая на кровати, бледная до синевы, Лена тяжело дышала и не отвечала Ксюше, которая сидела около мамы и повторяла:
– Мусик, очнись.
– Сейчас заварю чай, и мамуля проснется! – крикнул из кухни Миша.
– Глупые дети! – не выдержала Зефирка. – Дайте телефон.
Ксюша подпрыгнула, потом потерла глаза кулаками.
– Где трубка? – спросила Зефирка.
– Миша, она разговаривает по-человечески! – закричала Ксюша.
– Кто? – спросил брат, не входя в комнату.
– Собака! – завопила сестра. – Я схожу с ума! Да?
– Сделай одолжение, замолчи, – попросила Зефирка. – Надо вызвать «Скорую помощь».
Раздался грохот, мопсиха обернулась. На пороге с разинутым ртом стоял Миша, у его ног лежали осколки и растекался разлитый чай.
– Ты тоже слышал? – перешла на шепот Ксюша.
Брат кивнул. Зефирка поняла, что надо действовать самой, не надеясь на помощь обомлевших от изумления детей. Мопсиха выбежала в коридор и крикнула:
– Жози, Роки, Мози, Снап, Сан Саныч, Матильда, Каролина, спускайтесь! Я трублю большой сбор. Опасность для жизни человека. Василиса! Ты где?
Первыми с антресолей скатились кот и белка.
– Ищите телефон, зовите врача, – распорядилась Зефирка.
– А нам что делать? – спросили братья, выбираясь из «лифта».
– Мози, грей Лене ноги, Роки пусть ляжет ей на грудь, – распорядилась Зефирка, – Каролина, делай ей массаж, Жози, немедленно свари свое фирменное какао, Снап, пой волшебную песню Здоровья. Сан Саныч и Матильда, обмахивайте Лену полотенцем. А я найду Василису и спрошу у нее, почему хозяйке вдруг так плохо стало.
