С Надеждой у нее завязалась крепкая дружба. Частенько девушки отправлялись вместе перекусить в ближайшее кафе, а по вечерам, наведываясь друг к другу в гости, непринужденно болтали о своем о девичьем.
Через два года Надя объявила, что уходит на более прибыльное местечко.
– Зарплата там в два раза больше, а работа – не бей лежачего.
– Смотри, если для меня что найдется – свистни.
– Непременно.
Год спустя Рожкина сообщила подруге о вакантной должности секретаря:
– Будем снова вместе на службу ездить.
Качая головой, Беляна загадочно улыбнулась:
– У меня изменились планы.
– В смысле?
– Через пару недель начинаю трудиться в другом месте.
– Где? Кем?
Беляна ответила весьма туманно:
– Буду оказывать людям услуги.
– Только не говори, что идешь на панель.
– Это солидная фирма, Надька.
– А какого рода услуги оказывать собралась?
– Расскажу потом, не хочу раньше времени разбалтывать.
– Мы ж подруги.
– Надь, я боюсь сглазить.
Больше Рожкина не настаивала. Однажды вечером Беляна примчалась к Надежде домой и с порога выпалила:
– Надька, я влюбилась!
– Ну наконец-то, хоть одна из нас к тридцати годам обзаведется законным супругом.
– Это слишком громко сказано. И вообще о свадьбе говорить рано. Мой кавалер женатый мужчина.
– Ого! Круто ты попала.
– Это он попал.
– Вместе работаете?
– Не-а. Он преподает физику в институте. Познакомились совершенно случайно – в булочной.
– Воистину говорят: никогда не знаешь, где повстречаешь свою вторую половинку.
– Это точно. И ты не кисни, встретишь еще своего принца.
– Ох, не уверена. Мне скоро тридцать, а принца как не было, так и нет.
– Тридцать не сто, какие наши годы.
Надежда промолчала.
Белянка тараторила весь вечер, засыпая подругу информацией о бойфренде. Но стоило Рожкиной заикнуться о работе, как Беляна быстро засобиралась домой.
– Сегодня пораньше лечь надо, завтра трудный день.
– Белян, почему ты никогда не рассказываешь о работе? В чем дело?
– А чего о ней рассказывать? Работа как работа.
– Какая у тебя должность?
– Э… менеджер, – сказала Фешева, отведя взгляд в сторону.
Надюха не поверила. Скрывает что-то, но почему? В чем причина?
Встречи по выходным и вечерние посиделки остались в прошлом. Беляна все свободное время проводила вне дома. То она встречалась со своим преподавателем, то отправлялась по каким-то важным делам.
Изменилось и поведение Фешевой: от вечной хохотушки стало веять холодком.
На дне рождения Надежды Фешева ни с того ни с сего поинтересовалась:
– Как ты думаешь, есть жизнь после смерти или это все сказки?
– Нашла время, сегодня мой праздник, а ты про смерть заговорила.
– Ответь, – настаивала Фешева.
– Не знаю. Но хочется верить в лучшее.
– Ты права, вера должна быть непоколебима. Если человек свято верит в чудо, оно непременно сбудется.
– Белян, ты какая-то странная.
– Отнюдь.
– Нет, ты изменилась. Пропадаешь целыми днями на работе, вечерами до тебя не дозвониться. Неужели твой женатик каждый день ухитряется находить время для встреч?
– Он меня больше не волнует.
– Как?
– Закроем тему.
– Нет уж. Вы расстались? Когда? Почему мне ничего не сказала?
– Не посчитала нужным.
– Беляна!
– Надь, ты извини, но я, пожалуй, пойду.
– Сегодня мой день рождения.
– И что? – Фешева с вызовом посмотрела на подругу. – Подарок ты получила, за столом мы посидели. Или предлагаешь поселиться у тебя?
Надя не нашлась что ответить. Поведение Беляны ее здорово насторожило. Но в дверях Фешева сообщила о своей беременности, и Надька едва не лишилась чувств.
– Та беременна?
– На втором месяце.
– А он знает?
– К сожалению, да.
Рожкина обняла подругу:
– Белянка! Теперь мне все ясно. Он тебя бросил, поэтому ты и замкнулась в себе. А я голову ломаю, с чего вдруг такие перемены? Ну ничего, свято место пусто не бывает. Может, оно и к лучшему. Я тебя не оставлю, вырастим ребеночка, человека из него сделаем. Не вздумай искать кандидатуру на роль крестной мамы. Если не возьмешь меня, станешь кровным врагом.
– О чем ты говоришь? – взвилась Фешева. – Думаешь, я переживаю? Нисколько. Напротив, я рада, что рядом нет мужика. Они мне ни к чему. И ребенку моему отец не нужен.
Белянка убежала.
С тех пор она стала избегать Надежду. Если та звонила по телефону, Фешева ссылалась на сильную головную боль и быстро вешала трубку. А когда Надя звонила в дверь, кричала, что у нее не прибрано и вообще она не ждет гостей.
Рожкина терялась в догадках. Не хотелось ей терять подругу, и в то же время было горько от осознания того, что Белянка так пренебрежительно к ней относится.
Когда на свет появился Сашка, Надежда прибежала к Фешевой с охапкой красных роз.
– Белянка, поздравляю с прибавлением! Ну, показывай новорожденного. Как вы себя чувствуете? Мальчик родился здоровенький? Ты сама-то в норму пришла?
– За поздравления спасибо, – Фешева сморщила носик, – а цветы убери. У меня на розы аллергия.
Пока Рожкина умилялась младенцу, Беляна молча сидела на кровати.
– Он прелесть! Чудо! Такой бутуз. Белян, я завидую тебе белой завистью.
– Зависть – самое отвратное чувство. И не важно, белая она, черная или зеленая.
– Ну прости, если мои слова тебя задели. Я ж не хотела тебя обидеть.
– Мне пора кормить сына. Тебе лучше уйти.
– Но…
– Еще раз спасибо за поздравления.
Надя насупилась:
– Белянка, давай поговорим начистоту. Я тебе неприятна? Не желаешь больше со мной общаться? Так ты только скажи, сразу же перестану надоедать.
– Мы с тобой разные, – после минутной паузы выдохнула Фешева. – Ты слишком много суетишься, меня это напрягает.
– Раньше не напрягало.
– А теперь вот начало.
