– Так себе, – с брюзгливостью бывшего поэта заметил Кокотов. – А знаете, сколько эта Ангелина Грешко, которую на самом деле зовут Катькой Потаповой, берет за выступление на корпоративной вечеринке, допустим, в банке?
– Ну и сколько?
– Тысячу евро! А после этой передачи, уверен, будет брать еще больше!
– Неплохо! Но я сразу почуял подвох, хотя про огурцы придумано талантливо. Учитесь, соавтор! Как говорил Сен-Жон Перс, люди верят только в выдуманную правду. Знаете, что меня насторожило?
– Что?
– Уж слишком много у нее в стихах филологии! В Вязниках столько не наскребешь!
– Еще бы! Витька Бабенчиков филфак заканчивал. Я его давно знаю, мы вместе ходили в литобъединение «Исток». Кандидатская диссертация у него обхохочешься: «Образ комсомольского вожака в поэзии двадцатых годов». А вот докторская диссертация у Витьки называлась совсем по-другому, – наябедничал Кокотов.
– Как же?
– «Космогонические практики в поэме Ивана Баркова „Лука Мудищев“».
– Да-а, растут люди… – кивнул Жарынин и прибавил газу.
Расчленитель
Чтобы отвлечься, Кокотов включил телевизор, экран после старческого кряхтения, пощелкивания и поскрипывания ожил. Шла популярная передача «Только не падайте!». Вел ее Авдей Мазахов – мордатый парень с выпученными от изумления глазами. Казалось, он только-только увидел в замочную скважину нечто невообразимое и теперь приглашал телезрителей немедленно заглянуть туда же. Сначала Мазахов жарко, с плохо скрываемой завистью докладывал о том, что куршевельский шалун олигарх Михаил Прохоров, по слухам, прикупает на днях знаменитый баскетбольный клуб «Нью-Джерси Нетс». Потом Авдей помрачнел и перешел к душераздирающему убийству на почве ревности.
Крупный бизнесмен Сурганов, мужчина в годах, тихий, щедрый, построивший за свой счет храм и отсидевший срок в Думе, круто изменил жизнь: бросил торговать новозеландской бараниной и занялся возведением олимпийских объектов. Понятно, что и давнюю супругу Зою тоже пришлось поменять: дети выросли, долг перед обществом выполнен, близость с женой давно превратилась в вид бытовой вежливости. Но хотелось страстей! И он их получил, когда женился на своей молоденькой секретарше Клавдии, испепеляющей брюнетке с воспламеняющим бюстом, и влип в изнурительный процесс по разделу имущества, совместно нажитого с Зоей. Вскоре Сурганов, вернувшись на виллу с морской охоты (дело было в Сочи), застал юную супругу безусловно голой в бассейне со старшим референтом Игорем Д., которого тут же и убил прицельным выстрелом из подводного ружья.
– Во-от это ружье-е-е! – голосом человека, наступившего на сколопендру, вскричал Мазахов, и на экране возник метровый гарпун.
…Оцепеневшую от ужаса Клавдию Сурганов отволок в спальню и задушил с помощью надувной манжетки от аппарата для измерения давления, так как страдал гипертонией второй степени («Во-от эта манже-е-етка!»). Смертоубийство случилось на Яблочный Спас – и на вилле никого не было: горничной дали отгул. Никто не мешал тщательно замести следы преступления, и без малого сутки бизнесмен в ванной с помощью пилы-«болгарки» («Во-от она-а!») расчленял трупы на аккуратные, как в «Суперпродмаге», куски, для чего даже принес с кухни кулинарные весы («Во-от эти весы-ы-ы!»). Каждый фрагмент он фасовал в полиэтиленовый пакет. Закончив свою кровавую работу, убийца все тщательно вымыл, пользуясь очистителем жира «Тэрри». Чтобы пустить следствие по ложному следу, он бросил на пол Зоину сережку, вырванную из ее уха во время предразводной драки, погрузил свертки в багажник «Лексуса», взял купальные принадлежности и мобильные телефоны убитых и под покровом мрака отнес на городской пляж, оставив в непринужденной разбросанности. Мол, влюбленная парочка, резвясь и играя, ушла на ночное купание и не вернулась.
Затем душегуб сел в машину и хладнокровно поехал по приморскому шоссе, выбрасывая в каждом курортном городке или поселке от Сочи до Джубги по жуткой упаковке на съедение бродячим собакам («Во-от эти соба-а-аки!»). К рассвету он был уже в Краснодаре, выспался, как ни в чем не бывало позвонил вернувшейся из отгула горничной и пожаловался, что не может связаться с женой. Сам он-де вечером срочно уехал в краевую администрацию на обсуждение проекта Дворца Большого тенниса имени Бориса Ельцина. Наблюдательная служанка давно заметила бурную взаимность Клавдии и Игоря, поэтому решила, что влюбленная молодежь просто-напросто сбежала от пожилого ревнивца, но делиться своими соображениями не стала, а посоветовала набраться терпения и ждать. Хозяина она не любила: несмотря на инфляцию, тот наотрез отказывался увеличить ей жалованье.
Выждав два дня, Сурганов явился в милицию и написал безутешное заявление. Все всполошились: не каждый день у богатого бизнесмена пропадает жена, да еще вместе с референтом! Объявили розыск, провели следственные действия и вскоре где-то в районе городской свалки запеленговали исчезнувший мобильник. Выехали на задержание и взяли двух сочинских бомжей, божившихся, что телефоны и кое-какую одежонку с тапочками они нашли утром на пляже. Им не поверили и арестовали. Преступление, наверное, так бы и осталось нераскрытым, но ревнивца погубила жадность. Отругав домработницу за грязь в доме, он потребовал сделать генеральную уборку, рассчитывая, что женщина найдет сережку и в убийстве юной соперницы обвинят сутяжную Зою. Тогда проблема раздела совместно нажитого имущества отпадет сама собой. Однако горничная нашла не только сережку на ковре, но обнаружила в ванной, в щели между джакузи и кафельной стеной, позеленевший дамский палец с перламутровым маникюром («Во-от этот па-алец!»).
Не зная, что виллу на всякий случай поставили на прослушку, она позвонила хозяину и доложила, что во время уборки ей попались две занятные вещицы: одна принадлежала раньше Зое, а вторая – Клаве. Стоят вещицы недорого – миллион долларов за пару. Сыщики были на месте через полчаса и, отводя носы, рассматривали страшную находку. Идентифицировав сережку, они выстроили безупречную версию преступления. Группа захвата выехала в Краснодар, чтобы взять жестокую мстительницу, но обнаружила ее в краевой психиатрической больнице, куда она попала месяц назад с тяжелейшей депрессией и не вставала все это время из-под капельниц. Тупик. Но тут, как всегда, на помощь следствию пришел лучший друг милиции – собаковод-любитель. Заполночь выгуливая четвероногого друга, свидетель заметил, как возле помойки остановился «Лексус» и оттуда вылетел сверток, чрезвычайно заинтересовавший пытливого пса. Озаренные опера рванули в офис Сурганова, но, кем-то предупрежденный, тот ушел в бега…
– Всмотри-итесь в э-это лицо-о-о! – взвыл Авдей. – Если вы где-нибудь видели этого человека – срочно звоните нам!
На экране появилась фотография непримечательного лысеющего гражданина лет пятидесяти: узкое лицо с близко поставленными глазами и тонкими поджатыми губами – такие бывают у мужей, которые любят провести по пыльной мебели пальцем, а потом сунуть его под нос жене. Кокотов пытался найти во внешности сочинского мясника хоть что-то наводящее на мысль о маньяке-расчленителе, но не смог.
