– Айрин, я же сказал. Упал. Да, прямо глазом и прямо на набалдашник. А он такой круглый… как раз в форме кулака.
Я выдохнула и кивнула, а потом шагнула к Вирджу со словами:
– Дай посмотрю.
Парень отскочил как ужаленный.
– Нет! – воскликнул он. – Не подходи!
Я сразу замерла, а сообщник…
– Айрин, давай обойдёмся без двусмысленных ситуаций? А то я до конца каникул точно не доживу.
Вот теперь я сложила руки на груди и уставилась пристально. Спустя полминуты Вирдж сдался:
– Идгард видел, как мы целовались, и попросил, чтобы я с моей репутацией и привычками держался от тебя подальше.
Я разучилась дышать, а потом кивнула. Чувствуя, как начинают алеть щёки, повернулась и направилась к мольберту, на котором стоял недописанный натюрморт.
– А ещё Ид сказал, – продолжил Вирдж, – что оторвёт голову любому, кто попробует вмешаться в твою работу, так что съеденной натуры и внезапно выросших посреди пейзажа крепостей можешь не бояться.
Поверила я сразу, однако…
– Ну да, конечно.
– Абсолютно точно, – не поддержал мой скепсис Вирдж. – Идгард слов на ветер не бросает, а дураков, желающих с ним поссориться, нет.
Тут я в очередной раз не выдержала и, плавно развернувшись, ткнула в сторону сообщника пальцем. И сказала изобличающе:
– Сводник!
– Да я и сам уже не рад, – потирая подбитый глаз, буркнул Вирдж.
Удивительно, но прогноз сообщника оказался правильным – от меня отстали. Первые два дня я в это счастье упорно не верила и ждала подвоха, а потом поняла – всё именно так, как кажется, и подвохов нет.
Осберт, Тунор и Селвин в мастерскую даже не заглядывали, а в редкие моменты встреч вели себя настолько прилично, что хоть в учебник хороших манер в качестве примера вписывай. Идгард на горизонте тоже практически не появлялся, и даже неугомонная леди Элва остепенилась.
Маркиза уже не пыталась давить, навязывая мне своих сыновей, хотя надежду на моё вхождение в семью точно не оставила. Однако я не печалилась, ибо знала: если что, противостоять одной леди гораздо проще, нежели противостоять и леди, и целой банде наглющих, изобретательных «поросят».
Герцог Раванширский также успокоился – по крайней мере, допросов больше не устраивал. И он, кстати, пару раз посещал студию, чтобы оценить уровень наших с Вирджином работ…
Впрочем, первые дни после праздника Нового солнца работала только я. Будущий великий скульптор находился в состоянии «отходняка» и занимался исключительно созерцанием… Он смотрел то на шута, то на снежную крепость, то просто в бокал с вином таращился.
Ожил Вирджин примерно через неделю – после того, как закончились снегопады, а слуга, отправленный в литейную мастерскую, расположенную в Ширте, привёз весточку о том, что за статую в этой мастерской возьмутся.
Вот тут началась ужасная суматоха… Вирджин сперва паковал свою заготовку, потом руководил спуском скульптуры на первый этаж и погрузкой её на сани. Затем бегал вокруг саней, проверял крепления и истерил по любому поводу.
Когда «гений» и его «шедевр» покинули замковое подворье, все вздохнули с облегчением, и только меня весь этот кошмар практически не коснулся – я была слишком занята, писала новый пейзаж.
Не то чтоб мне сильно хотелось, но работа стала идеальным выходом из сложного положения. Она позволяла не думать, не погружаться в проблемы, а наоборот, отрешиться от неприятной реальности.
Ввиду того, что «поросята» больше не мешались, я сумела дописать и натюрморт, и то, первое полотно… Затем взялась за другую картину, после которой переключилась уже на эскизы – к сожалению, запечатлеть в масле всё, что хотелось, я банально не успевала.
Герцог Раванширский, ознакомившись с первыми двумя полотнами, удовлетворённо крякнул и заявил, что нечто интересное в моих «художествах» определённо есть.
– Из тебя действительно может получиться толк, – важно нахмурив брови, сказал он. – Но выбирать искусство в качестве профессии…
Я поулыбалась этому скепсису и решила оставить в замке одно из полотен. Да, подарок не такой уж ценный, но всё равно.
И лишь теперь, фактически расставшись с одной из работ, вспомнила о засаде, которая поджидает в университете. Ламея и остальные поклонницы Вирджина… они же меня на кусочки порвут.
После этого воспоминания работа пошла быстрей, но в линиях и образах появилась нервозность. Тот факт, что сообщник теперь пропадал в Ширте, в литейной мастерской, спокойствия также не добавлял – ведь даже поделиться печалью не с кем!
В какой-то момент, под действием нахлынувшей паники, я взялась пересчитывать готовые эскизы в попытке понять – хватит на достойное алиби или не нет? А спустившись в тот вечер в столовую, сразу удостоилась вопроса:
– Айрин, что произошло?
Спрашивала леди Элва – в подобных вещах она всегда была чуточку внимательней, нежели остальные. И хотя признаваться не хотелось, я всё-таки сказала:
– Когда мы с Вирджем садились в поезд, чтобы ехать в Раваншир, нас видели знакомые из университета…
– А это проблема? – удивился лорд Джисперт.
– Вирджин – лакомый кусочек для наших девушек, – да-да, про репутацию бабника я вслух не сказала, решила смягчить, – поэтому да, это проблема.
Отец семейства то ли не понял, то ли сделал вид… Зато братья догадались сразу.
– И чем тебе это грозит? – поинтересовался Осберт.
Вот тут я лукавить не стала, повторила жест видевшей нас Ламеи. В смысле, большим пальцем по собственному горлу провела.
– Какие интересные в вашем университете нравы, – тут же прокомментировал Идгард.
– Хм… – включился в разговор лорд Стин. – Так, может, кто-нибудь проводит нашу малышню?
Я сперва не поняла, а потом и смутилась и разулыбалась одновременно. Понизили! Из разряда детишек перевели в разряд малышни! И это, интересно, что – подколка или своеобразный комплимент?
– Я не могу, – сказал Селв. – У меня важная сделка в ближайшее время.
– А у меня заседание. – Осберт скис, словно в самом деле проводить хотел, но…
– И у меня заседание, – поддержал судью Тунор.
– Зато у меня ни заседаний, ни сделок, – внезапно заявил Идгард. Сердце сразу предательски споткнулось, а мне захотелось то ли в обморок упасть, то ли станцевать. – Я провожу. Это не сложно.
Разум взвыл, сообщая, что это категорически неправильно. Что несколько часов в одном купе с Идгардом пользы моей психике не принесут! Как итог я даже попыталась возразить и заверить, что никакой помощи не нужно, но ищейка сверкнул серо-синими глазами и заявил иронично:
– Айрин, не ёрзай.
