Шейный платок уже отсутствовал, а ворот рубашки был расстёгнут, струящиеся по плечам светлые волосы тоже в некотором беспорядке пребывали. А ещё в руках у Ида обнаружилась бутылка вина и два бокала. Мм-м… то есть он не на пару минут?
Не спрашивая разрешения, маг проследовал к столику для чаепитий и опустился в кресло. Спорить или одёргивать я, конечно, не стала – просто прикрыла дверь и последовала за ним.
Когда же разместилась напротив и увидела, как Ид достаёт из кармана штопор, поняла – нет, мне алкоголя на сегодня достаточно. А то, чего доброго, получится как в прошлый раз, на вечеринке, с Вирджем.
– Я воду буду, – сказала тихо и потянулась к стоящему на том же столике кувшину.
Идгард решению не противился, более того – перехватил кувшин и лично наполнил мой бокал. Себе, как и планировал, налил вина, затем предложил чокнуться. Хрустальный звон наполнил пространство и сразу растаял.
Спустя ещё секунду прозвучало:
– Ну как тебе праздник? – Это он, Идгард спросил.
Я пожала плечами и, отпив воды, непроизвольно скосила взгляд на мужские запястья. Оранжево-алые узоры украшали обе руки и это было как-то удивительно. То есть я знала, что узор может проявляться на обеих руках, но всё равно.
– Это всё снегопад, – со вздохом сказал маг. – Обычно праздники проходят более интересно. В замок приезжают трубадуры, артисты, всевозможные фокусники. На сегодняшнюю ночь артистов тоже приглашали, но видишь, что с дорогами…
– Да, вижу, – не стала отрицать я.
Идгард улыбнулся и пригубил вино, а я встречный, дико глупый вопрос задала:
– Как столица?
– Как… – Ид фыркнул. – Столица на месте. Что с ней будет?
Я тоже улыбнулась и вновь зацепилась взглядом за украшавшие его запястья узоры. Они мерцали, переливались и завораживали…
– Нравится? – заметив интерес, спросил Идгард.
Я совершенно искренне кивнула и тут же услышала:
– А мне не очень. Меня этот дар порядком утомил.
– Но ведь именно он даёт тебе огромный магический резерв, – напомнила я, чтобы сразу поймать удивлённый взгляд и услышать:
– Откуда знаешь?
Волна смущения была не то чтоб сильной, но ощутимой. Я даже потупилась слегка, и щёки, кажется, порозовели.
– Погоди, – позвал Ид, – тебе родители рассказали, верно? – И после короткой паузы, с толикой хмурого возмущения: – Вы обсуждали меня?
– Ну да. А что такого?
Маг нахохлился, а отпив ещё вина, пробормотал:
– Делать вам больше нечего.
Я не выдержала, тихо рассмеялась.
– Вообще не смешно, – заявил ищейка. – Даже представить боюсь, чего тебе наплели.
Наверное, следовало оставаться серьёзной, но я не сумела – призвав на помощь весь актёрский талант, нацепила на лицо маску предельной загадочности.
– Та-ак, – напряженно протянул Идгард.
Я опять не выдержала, снова рассмеялась и с запозданием отметила – а ведь ищейку всерьёз волнует, что именно могли рассказать его родные. Выходит, моё мнение не безразлично?
Увы, но в этот момент веселье отступило, а по внутренней стороне левой руки змейкой пробежала боль. Только этого мне сейчас не хватало. Нужно немедленно успокоиться. Взять эмоции под контроль.
Следуя этим мыслям, я сделала глубокий вдох и откинулась на спинку кресла. Спустя ещё секунду внутренне сжалась от тихого и искреннего:
– Прости.
– За что? – после короткой паузы уточнила я.
– За поцелуй и то… – Ид осёкся и замолчал, но вскоре продолжил: – Айрин, ты очень мне нравишься, но я носитель Древней крови и вынужден подчиняться правилам. Если бы не это…
– Если бы не это, мы бы сейчас не разговаривали, – парировала я. – Ты бы сидел сейчас в компании своей жены, в собственном поместье.
– В замке, – поправил ищейка. – У меня замок.
Я печально улыбнулась и, хотя отношения к делу это не имело, спросила:
– Красивый?
Идгард неопределённо пожал плечами.
– Не знаю. Я не пытался оценивать его с этой точки зрения. Да и какая разница, если живу в столице и в ближайшее время переезжать не собираюсь?
Он замолчал и окинул меня очень пристальным взглядом, а я мысленно поблагодарила Вирджина – сокурсник мой секрет действительно не выдал, теперь это было очевидно.
– Когда ты женишься, переехать придётся, – сказала я. – Ведь женщина с Древней кровью в агрессивной столичной среде вряд ли выживет.
Маг задумался и неохотно кивнул, а я…
– Ты тоже мне нравишься, Идгард, – понятия не имею, зачем призналась. – Но у нас бы всё равно ничего не вышло. Слишком большая разница в социальном положении.
– Может быть, – отозвался собеседник. – Хотя мне на эту разницу…
Он снова замолчал и потянулся к бокалу. Допил, потом долил ещё вина и откинулся на спинку кресла, чтобы подарить новый, очень пристальный взгляд. В серо-синих глазах бушевал настоящий шторм, но лицо мага оставалось спокойным. Глядя на всё это, я жутко смутилась, а спустя несколько секунд захотелось провалиться под землю. Просто Идгард заговорил вновь, и то, что он сказал…
– Это очень странное ощущение, когда тебе нравится девушка, а ты даже на свидание пригласить не можешь. Ведь любые ухаживания – обман. Ведь никакого продолжения не будет.
Я потупилась и, хотя ситуация диктовала, что следует промолчать, задала очень некорректный вопрос:
– И часто у тебя так?
Будущий герцог Раванширский признаваться точно не хотел, его даже передёрнуло немного. Однако потом всё-таки сказал:
– К счастью, в первый раз.
Теперь меня накрыло недоумением. В первый? Он шутит?
– Я серьёзно, – словно подглядев мысли, сказал маг. – И это объяснимо.
– Да?
– Древняя кровь отчасти блокирует эмоции и значительно снижает уровень интереса к противоположному полу. Это естественный предохранитель, который позволяет не сорваться и не натворить глупостей.
До сего момента я была убеждена, что узнала о Древней крови всё, а теперь едва рот от изумления не приоткрыла.
Ну а Идгард словно добить решил:
– Ты первая, перед кем этот барьер оказался бессилен. Не могу сказать, что это неприятно, но по нервам бьёт.
Собеседник вновь потянулся к бокалу, а я прикрыла глаза и испытала сильное желание удариться в истерику. Древняя кровь блокирует эмоции? Снижает уровень интереса? Так вот почему…
И в родном Демстауне, и в Университете Искусств меня считали ледышкой, но мнение окружающих – это ладно, оно не так важно. Смысл в том, что я сама была полностью с этим мнением согласна, только объяснить собственную холодность не могла.
