Идгард сперва застыл, а потом поджал губы и прищурился. Взгляд серо-синих глаз стал подозрительным, однако я не смутилась.
Стояла и смотрела на ищейку с таким видом, будто речь в самом деле шла о пустяках. О глупых маленьких секретиках, которые есть у каждой девушки.
Несколько секунд, и подозрительность, сквозившая во взгляде Идгарда, исчезла.
– Хорошо, – сказал он. – Допытываться не буду, но с тебя…
Он осёкся, а я подтолкнула:
– Что?
– Нет, – отозвался заметно посмурневший Идгард. – Ничего. – И совсем тихо, так, что я практически не имела шансов расслышать: – Что я, Селвин какой-нибудь – условия выставлять?
Маг выпрямился, тут же отступил на полшага и указал на колонну, которой я прежде любовалась. И принялся рассказывать о том, что изначально её тут не планировалось, но обстоятельства сложились таким образом, что задуматься о постановке колонны пришлось.
Я слушала и кивала, кивала и опять слушала. Одновременно пыталась не заморачиваться на целой гамме уже знакомых ощущений… На сердце, которое то и дело срывалось на бег, на регулярной нехватке воздуха и дрожащих коленях.
Только чем активнее я отмахивалась, тем сильнее становились эти крайне нежелательные ощущения. И тем чаще в сознании вспыхивала совершенно убийственная мысль – Айрин, ты, кажется, влюбилась. Чуть-чуть.
В какой-то момент эта мысль надоела настолько, что я резко остановилась и исполнилась негодования. Какое сердце? Какой воздух? С первого поцелуя никто и никогда не влюбляется! Любовь – явление куда более сложное, и для неё тоже основания нужны!
Ощущение духовной близости, чувство защищённости и комфорта, хотя бы подсознательное понимание, что человек тебе подходит, что ты готова прожить с ним всю жизнь. А между мной и Идгардом ничего подобного и в помине нет. Хотя…
Вспомнилась наша прогулка по лесу и то, с каким спокойствием меня вынимали из сугроба. С какой невозмутимостью ждали, пока налюбуюсь оранжевыми цветами. Как фыркали, узнав, что не испытываю пиетета к высокой должности и, более того, называю не иначе как «поросёнком»…
– Айрин? – позвал Ид.
Пришлось очнуться и, сделав сто первый глубокий вдох, запретить себе все эти размышления. И двинуться дальше с самым равнодушным видом.
Всё хорошо. А то, что дыхания не хватает и колени дрожат, – это я, видимо, простыла. Вчера. В студии Вирджина. Там же точно сквозняки!
Окончанию экскурсии я радовалась, как ценному подарку. Идгард, кажется, тоже. К финалу прогулки ищейка почти перестал рассказывать – он всё больше хмурился и молчал.
Когда очутились в столовой, в компании родственников, сотрудник Департамента магического правопорядка точно вздохнул с облегчением, а я внутренне поморщилась, обнаружив, с каким недоумением на нас смотрят.
Думала, сейчас Идгард прокомментирует, объяснит домочадцам, что к чему, однако он смолчал. Тогда я открыла рот, чтобы сказать, но потом тоже язык прикусила. А что тут, в конце концов, такого? Почему Осбу с Селвином и Тунором можно, а Иду нельзя?
Потом был непосредственно завтрак, разговоры о предстоящем праздновании и побег в студию в компании Вирджа. При этом, пока шли, сокурсник активно на меня косился, однако никаких вопросов так и не задал.
Искренне порадовавшись такой покладистости, я, едва переступили порог, помчалась к недописанному натюрморту. Даже успела взяться за кисть и поправить одно из испорченных вчера яблок, когда от двери донеслось:
– Нет, ну какие вы всё-таки зануды.
– А? – откликнулся Вирдж.
– Бэ! – ответил бесцеремонно ввалившийся в творческое пространство Осб.
А как только сообщник отвлёкся от многострадальной заготовки, продолжил:
– Сегодня праздник, время веселья и радости, а вы опять ведёте себя как две буки. Нет бы со всеми… выпить, поболтать, посмотреть на такой замечательный снегопад.
В последних словах прозвучала лёгкая подколка, и было совершенно понятно, кому эта подколка адресована. Я взвесила в руке палитру, а сообразив, что судья направляется прямиком ко мне, ещё и кисточку на манер шпаги перехватила. Если продолжит ехидничать, ткну в глаз! Вот клянусь!
«Поросёнок» мою воинственность, конечно, заметил и даже руки в защитном жесте выставил.
– Малышка, не злись. Я же ничего не сделал!
Угу. Конечно.
– Айрин, если ты забыла, то напоминаю, – продолжил Осб. – Я – замечательный. Возможно, лучший мужчина из всех.
Теперь в голосе судьи прозвучала ирония, и это подкупило. Я невольно улыбнулась, правда, оружие не убрала.
Но Осберт не испугался – всё равно приблизился, чтобы глянуть на полотно и удивиться. Через несколько секунд, которые потребовались на осознание, прозвучало:
– Хм… А мне нравится. Я бы в столовой что-нибудь подобное разместил.
Реплика, с одной стороны, польстила, а с другой – заставила напрячься. Просто вспомнился разговор в галерее и высказанная Осбертом мысль. Ведь это именно он, судья, предложил «гениальный» план по предотвращению моего побега. Именно он хотел заказать портрет, а в качестве объекта подсунуть «самого терпеливого из всех». Старшенького. Идгарда.
Стоило вспомнить о маге, и я напряглась сильней. Спросила с подозрением:
– Ты зачем пришел?
– А вариант «просто так» не рассматривается? – парировал Осб.
Я глянула с подозрением, а он неуловимо посерьёзнел и добавил практически шепотом:
– Поговорить надо.
– О чём?
– О жизни и творчестве одной юной леди.
Тут Осберт опять иронизировал, но в интонациях прозвучало нечто такое, что я всё-таки подчинилась. Отложила инструменты, вытерла руки и, кивнув «поросёнку», направилась в дальнюю часть студии – к тем самым окнам, за которыми сейчас буйствовал снегопад.
А когда отошли на достаточное расстояние, едва не упала, потому что Осб заявил:
– Айрин, малышка, ты чудесная девушка и очень всем нам нравишься, но умоляю, прекрати заигрывать с Идгардом. Он, разумеется, достоин твоего внимания, только ему и так паршиво.
– Что? – ошарашенно выдохнула я.
Собеседник взялся повторить:
– Не заигрывай с ним. Не надо. Я понимаю, что Ид нравится, но и ты пойми…
Вот тут судья осёкся – просто гримаса, исказившая моё лицо, поводов для сомнений не оставляла. Следом пришло возмущение, и настолько сильное, что я крепко сжала кулаки и топнула ногой.
Удивительно, но в этот миг кое-кто всё же изволил включить соображалку и даже смутился немного.
– Хм… Хочешь сказать, что я ошибся? – спросил Осб. И прежде, чем успела кивнуть: – Айрин, не злись, но со стороны всё выглядит именно так.
