Проводив судью взглядом, я вернулась к столику, чтобы опуститься в кресло и допить чай. В процессе съела ещё одно пирожное – нам с Осбом целую большую тарелку подали – и уставилась в окно, пытаясь сообразить, что делать.
Встреча с лордом Джиспертом точно откладывалась, как и отъезд, а сидеть в комнате было глупо. Гулять по замку – ещё глупее, по крайней мере, до тех пор, пока поблизости рыжеволосая вобла бродит.
В итоге я выбрала самый безопасный маршрут – покончив с чаем, отправилась в мастерскую. Браться за кисти и краски, разумеется, не собиралась. Хотела немного проветриться и, если сообщник вернулся из творческого состояния в адекватное, рассказать ему об инциденте.
Невероятно, но невзирая на тот факт, что работа над заготовкой по-прежнему была в разгаре, меня сразу заметили. Едва проскользнула в наполненную светом мастерскую и прикрыла дверь, Вирдж оторвался от фигуры шута и сказал:
– О! Привет.
Я сдержанно улыбнулась и присела в нарочито небрежном реверансе. Потом спросила:
– Ну как успехи?
Будущий великий скульптор тут же отступил, предоставляя возможность разглядеть творение получше. Затем отложил резец и отправился за ведром, которое в отдалении стояло.
Смысл данного маневра я, разумеется, поняла, но всё равно уточнила:
– Закрепитель?
– Ага, – ответил синеглазый красавчик. – Я тут подумал и решил, что это будет литьё. Бронза. – И после паузы: – Как тебе такая мысль?
Вот теперь я приблизилась, чтобы увидеть – глиняная заготовка преобразилась разительно. Раньше это был эскиз, черновик, а теперь грубые линии сгладились, добавились детали, штрихи.
То есть заготовка превращалась в полноценную статую, вполне пригодную для изготовления формы. Единственное, что вызывало сомнения, – размер.
– А она не маловата? – спросила я. – Может, лучше сделать в полный рост?
Вирджин красноречиво закатил глаза.
– Тут почти метр, – заявил он. Словно я сама не видела. – Этого достаточно.
Я не поняла, однако лезть с дополнительными вопросами не стала. В конце концов, творец в данном случае Вирдж, и ему видней.
Раньше, чем успела кивнуть и похвалить работу, будущий великий скульптор взял большую кисть и принялся наносить на глину алхимический раствор. Такая смесь позволяла придать хрупкому материалу прочность, а в случае с глиной – ещё и избежать трещин.
Сокурсник был увлечён, правда, не настолько, чтобы утратить связь с нашей бренной реальностью. Более того, он даже нашел в себе силы поинтересоваться:
– Как поживают мои братья?
Вопрос был логичен, но…
– А почему ты спрашиваешь у меня?
Вирдж замер на мгновение, подарил мимолётный взгляд, а потом улыбнулся, причём настолько хитро, что про намерение рассказать о Дафне я сразу забыла. Вместо этого насупилась и встречный вопрос задала:
– Что?
Улыбка сообщника стала шире и загадочней. Глядя на неё, жуть как захотелось схватить что-нибудь тяжелое – благо предметов в мастерской хватало – и ка-ак треснуть!
Следующая реплика Вирджа спокойствия тоже не прибавила:
– Айрин, ну что ты как маленькая? Ты ведь прекрасно понимаешь… – парень взял паузу, чтобы обмазать раствором важную деталь, один из украшающих шутовской колпак бубенчиков, – ты ведь понимаешь, что понравилась. И интерес, который к тебе проявляют, достаточно серьёзен.
– Да-а-а?
Вирдж отвлёкся от статуи и глянул удивлённо. Так, словно совершенно подобной реакции не ждал. И это его удивление – добило. В сердце вспыхнула не ярость, но почти.
– Милый мой, хороший, ласковый… – я перешла на шипение, – а ты ни о чём не забыл?
Будущий великий скульптор приподнял бровь, а через миг скривился и, хлопнув себя ладонью по лбу, выдохнул:
– Ах, ну конечно. У тебя же Древняя кровь.
– Конечно? – взвизгнула на весь Раваншир я.
Взвизгнула и замерла. Бессовестный синеглазый бабник, который втравил во все эти неприятности, – тоже. Причём на его физиономии проявилось очень виноватое выражение, словно он в самом деле запамятовал. Забыл, даже невзирая на шантаж.
Прошло не меньше минуты, прежде чем мы оба отмерли.
– Айрин, прости, я просто заработался, – попытался сгладить ситуацию зараза.
– Очень смешно, – парировала я. – Обхохочешься.
– Ну Айри-ин… – возвращаясь к привычной манере, проканючил Вирдж.
Я подарила сокурснику широкую улыбку и заозиралась в поисках будущего орудия убийства. Сообщник намерения, разумеется, разгадал и благоразумно попятился.
И попросил:
– Айрин, прекрати.
– Прекрати? – Я уже не шипела и не визжала, но суть от этого не менялась. – Вирдж, да ты хоть понимаешь, в каком я сейчас положении? И при всём при этом ты ещё смеешь говорить о том, что интерес со стороны твоих братьев вполне серьёзен?
– Прости, прости, прости!
В голосе будущего великого скульптора прозвучало раскаяние, но успокоилась я не поэтому. Причиной, по которой перестала оглядываться в поисках подходящего предмета, стало ощущение безысходности – оно накатило резко и накрыло с головой.
Да, для Вирджа всё шутки, а для меня… У меня же семьи, вероятнее всего, никогда не будет. А он… А они…
– Послушай, Айрин, – позвал сокурсник, когда молчание затянулось, – ты только не бей меня, но есть мысль.
– Какая? – хмуро спросила я.
– Может, тебе с Тунором роман закрутить?
Идея была слишком гениальной, и мой убогий разум её попросту не воспринял. Поэтому я не отреагировала, а синеглазый умник поставил на пол ведро с закрепителем и, уперев руки в бока, продолжил рассуждать:
– А почему нет, Айрин? Я понимаю, что с момента встречи Тунор ведёт себя несерьёзно, но поверь, он очень хороший адвокат. Если вдруг случится так, что твоя тайна вскроется, он обязательно найдёт выход. Он точно тебе поможет.
– Какой выход? – не выдержав, перебила я. – Есть закон, и моя вина очевидна.
– Айрин, Тунор сможет, – заявил сообщник убеждённо.
Я шумно вздохнула и оглянулась на дверь, желая удостовериться, что та закрыта. Потом напомнила вполголоса:
– Вирдж, в деле не только я замешана, родители тоже пострадают.
Будущий великий скульптор открыл рот в явном намерении возразить, но я опять перебила:
– Пока речь идёт только о сокрытии Древней крови, у нас есть хоть призрачные шансы на помилование. А если я выйду замуж и лишусь невинности, то всё, плаха гарантирована.
Сообщник заметно помрачнел – увы, но крыть тут было нечем.
