Два дня общения с Дафной вымотали абсолютно, но я держалась. Злилась, почти ненавидела клиентку, но волю чувствам не давала. А на последнем эскизе разум словно уснул – я стояла за мольбертом, рисовала, видела, что именно рисую, но анализировать не могла. Сильного жжения на внутренней стороне левой руки тоже не замечала.
Зато позже, когда леди прооралась, осыпала тысячей бранных слов и пообещала добиться моего исключения, пришло чёткое понимание – я рисовала под действием крови Древних. Переносила на бумагу истинный образ леди Дафны. Писала не тело, а душу.
Этот всплеск, этот прорыв оказался страшнее, чем все угрозы рыжей, вместе взятые. После этого случая я поняла, что могу потерять контроль, и кто знает, к чему такая потеря приведёт? И вдруг спровоцирует проявление проклятого узора?
– Ты поэтому ушла с портретистики? – выдёргивая из мыслей, спросил щёголь, и я кивнула. А собеседник добавил, слегка помрачнев: – Погоди. Получается, Дафна тебя заставила? Как-то на руководство университета надавила?
– Нет. – Хотелось соврать, но я всё же не стала. – Я сама.
– Но зачем, Айрин?!
Я бессильно развела руками и выдала давно придуманную отговорку:
– Эмоции.
Удивительно, но судья понял. Снова взял в руки листок, окинул взглядом и заявил:
– А знаешь, в этом что-то есть.
Я невольно напряглась, а услышав следующие слова, облегчённо выдохнула.
– Самый тонкий и качественный шарж из всех, что я когда-либо видел, – заявил Осберт. – Шедевр! Достойный лучших музеев и галерей.
Мои губы всё-таки тронула улыбка. Оценка Осберта по-настоящему порадовала, только главной проблемы она не отменяла.
– Ты выдал Дафне неприятные новости, но мне эта стерва всё равно отомстит.
Судья фыркнул.
– Ну пусть попробует.
Прозвучало не то чтоб угрожающе, но угроза тут точно была, и я ощутила растерянность. Собеседник же вновь потянулся к чашке, а сделав глоток, окинул комнату новым взглядом.
– А что за книгу ты допоздна читала? – спросил он.
– Откуда ты знаешь? – немного удивилась я.
– Ну как… – даря улыбку, протянул Осб. – Ты сказала горничной, горничная – маме, а мама – нам.
Спустя ещё миг щёголь посерьёзнел и пояснил:
– Когда ты не пришла на завтрак, мама очень распереживалась. Решила, что это из-за вчерашнего. Что ты обиделась, испугалась её напора, и…
По законам вежливости, тут следовало мотнуть головой и заверить, что всё в порядке, однако я не смогла. Склонный к излишней наблюдательности Осберт, конечно, заметил и посерьёзнел ещё больше.
– Айрин, пожалуйста, не обижайся. Если матушка в чём-то и перегнула, то это не со зла. Ты ей очень нравишься. Вернее, ты нравишься слишком сильно, чтобы оставить тебя в покое.
Я послала судье долгий взгляд. Не то чтобы злилась на Элву, но вчерашний напор действительно «впечатлил», и обсуждать это не хотелось, потому что…
– Айрин, ну попробуй поставить себя на её место, – выдвинул новый аргумент Осб. – У неё пятеро… – он даже на пальцах показал, – пятеро сыновей. И пусть каждый из нас невероятно хорош, и даже прекрасен, особенно я, но мама от нашей компании немного устала. Думаю, окажись на её месте ты, тоже бы вцепилась в возможность заполучить девочку.
Увы, но мотивацию леди Элвы я понимала и именно поэтому не хотела ситуацию обсуждать. Было слишком много шансов переметнуться на другую сторону. Проникнуться сочувствием и дать слабину!
Впрочем, учитывая появление леди Дафны, побег всё равно откладывался.
– Айрин, мама не виновата, – так и не дождавшись какого-либо ответа, выдал Осб.
– А вы? – парировала я.
– А чего «мы»? – не понял судья.
– Досье, – я начала загибать пальцы, – вторжение в купе, выходка в Ширте, когда в мобили садились. Потом снежная крепость, ограбление зимнего сада, натюрморт…
– Малышка! – перебил щёголь. – Ну что ты… такая мелочная?
Я опешила и даже онемела слегка, а судья немотой воспользовался. Сказал с обезоруживающей искренностью:
– Айрин, мы не виноваты, что у Вирджина настолько хороший вкус.
– Что? – Нет, я реально не поняла.
– Когда наводили о тебе справки, – продолжил Осб, – и в срочном порядке отменяли все дела, чтобы приехать в Раваншир, строить крепости никто не собирался. Думали: подразним вас немного и отстанем. Но…
Судья развёл руками, как бы намекая, что обстоятельства оказались сильней. И это, безусловно, был комплимент, и настолько нетривиальный, что я даже разозлиться не сумела.
– А вообще, мы люди серьёзные и уравновешенные, – добавил собеседник. – И подчас ведём себя гораздо разумнее, чем следует.
– Вы поэтому не женаты? – почуяв двойной смысл, поинтересовалась я.
Губы Осберта тронула лёгкая улыбка.
– Хочется сказать, что нет, но какую-то роль это тоже играет.
Я удивилась снова, однако выспрашивать не стала. Вместо этого поднялась на ноги и отправилась к прикроватной тумбочке, чтобы вытащить из ящика припрятанную туда книгу. Глупо, наверное, но очень захотелось доказать блондину, что я не лгу. Что действительно читала, и с обидами неявка на завтрак не связана.
– Хм, – увидав увесистый томик, выдал Осберт.
Тут же подарил новую лёгкую улыбку и тоже встал.
– Пойду, – сказал он, – попрошу Селва проконтролировать отъезд леди Дафны. Хотя, – Осб на секунду задумался, – может, его помощь и не потребуется.
– Ты о чём? – Я нахмурилась. – И с чего решил, что леди Дафна…
Щёголь поправил расшитый серебром камзол и пояснил:
– Интуиция, малышка.
И после короткой паузы:
– Я же объяснял, наша матушка – женщина добрая и местами наивная, но она не дура. Кстати, спасибо тебе за повод избавиться от этой «подружки».
– Осберт, – попыталась возразить я.
Чему возражала? Да просто выводы были преждевременны, и вообще…
Только судья от оклика отмахнулся – отвесил церемонный поклон и направился к двери. Правда, проходя мимо туалетного столика, на котором стояли розы и азанарис, запнулся… Потом пробормотал:
– Совести у него нет. Но мы это учтём!
Осб ушел, а я осталась. Не сказать, что в недоумении, но около того. Тот факт, что один из представителей семейства тес Вирион прочно встал на мою сторону, конечно, радовал, но иллюзий я всё-таки не питала.
Просто кто Дафна и кто я? Ведь ясно, что аристократка и старинная подруга гораздо важнее какой-то художницы.
Впрочем, впадать в уныние я не спешила. Конечно, отношение обитателей замка было важно, и не хотелось, чтобы леди Элва и остальные подумали обо мне плохо, но…
