Едва она ушла, я вытерла руки уже не о фартук, а пропитанной растворителем салфеткой. Затем сходила в примыкающую к студии уборную, чтобы воспользоваться мылом, и лишь после этого уделила внимание бутербродам.
Сообщник как раз переделывал шутовской колпак и присоединиться к перекусу отказался. Так что я взяла тарелку и отошла к окну… Жевала, смотрела на подпорченную снежной крепостью натуру и… всё-таки злилась. То есть с наличием крепости я как бы смирилась, но теперь, после истории с розами, снежное строение раздражало жутко.
И тем неприятнее было услышать отстранённое:
– Айрин, смирись.
– Что? – отворачиваясь от окна, переспросила я.
– Смирись, говорю. Сопротивляться бесполезно.
Я сперва замерла и нахмурилась, пытаясь сообразить, о чём он вообще толкует, а потом…
– С ума сошел? – выдохнула ошарашенно. – Ты обещал, что нужно потерпеть всего пару дней!
Красавчик, втравивший в это сомнительное приключение, всё же изволил отвлечься от заготовки и взглянуть на меня.
– Если я хоть немного знаю своих братьев, то теперь в покое тебя не оставят. Видишь ли, Ид нарушил правила. Вместо нормальной прогулки по замку устроил целое представление. То, что он старший, конечно, даёт некоторые привилегии, но остальные с таким положением не смирятся. Теперь им нужно нагнать Идгарда.
– Вирдж! – не выдержав, взвизгнула я.
Очень хотелось, чтобы сокурсник забрал слова обратно. Чтобы улыбнулся и сказал – шучу! Но нет. Он был серьёзен и непоколебим.
– Вирджин, я тебя придушу! – выдала единственное, что смогла.
Будущий великий скульптор равнодушно пожал плечами. Мол, души, Айрин, ибо изменить ситуацию я всё равно не в силах.
– Кстати, насчёт пейзажа и остальных работ, – продолжил сообщник. – Ты не расстраивайся, но братья всё равно влезут. Можешь заниматься чем угодно, но они обязательно найдут лазейку, потому что каникулы не бесконечны, а соревноваться за внимание девушки, которая постоянно погружена в свои картины, совсем неинтересно.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное, а потом я не выдержала снова:
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– А что я могу? – отозвался Вирдж. – Особенно против всех четверых.
Я буквально захлебнулась возмущением и испытала острое желание потребовать билет до Демстауна! Но спустя ещё миг вспомнила лицо леди Элвы, срезанные в зимнем саду розы, невероятный азанарис и самодовольство ввалившихся в купе «поросят».
Вспомнила и поняла – нет, без боя не сдамся! И возможности снова влезть в мою работу не предоставлю. Я буду писать такую картину, которую никакими крепостями не испортишь. И мы ещё посмотрим, кто кого!
Короткая ревизия студии дала чудесные результаты, а ещё показала – Вирджин не только очень талантливый скульптор, но и настоящий хомяк. Просто тут нашлось всё – и ширма, и ткань для драпировки, и специальная лампа для подсветки, и ещё один совершенно бесхозный столик.
В итоге всего через полчаса у меня уже была нужная композиция – отличная натура для натюрморта!
Да, я отложила работу над пейзажем и перешла к другой. В качестве главного компонента выступали принесённые в студию фрукты – кстати, довольно экзотичные для этого времени года. Кроме яблок на серебряном блюде лежали виноград, груши и пара спелых персиков. Всё вместе смотрелось очень красиво.
А когда я, заглянув в самый захламлённый угол обители Вирджина, нашла два старинных бронзовых кувшина, картинка заиграла новыми красками. Это было по-настоящему здорово и, что особенно важно, вдохновляюще!
Неудивительно, что за гвоздемёт я взялась с особым энтузиазмом. Ну а после того, как натянула новый холст на подрамник и выбрала ракурс для установки мольберта, почти сразу погрузилась в работу.
Я была счастлива! Абсолютно и безоговорочно! Но ровно до тех пор, как на землю спустился сумрак, а в умиротворённой тишине, наполнявшей студию, прозвучало:
– Ну что? Вы уже заканчиваете?
Идгард, а это был именно он, стоял в дверях и… как-то виновато улыбался. Через несколько секунд причины вот такого выражения лица прояснились – маг пришел не один и выступал в качестве разведчика.
Едва он переступил порог студии, показались и остальные участники «поросячьей» компании. И если на Идгарда я отреагировала почти нормально – а чего злиться, он-то розы не воровал! – то при виде остальных невольно закатила глаза и шумно вздохнула.
– А у вас как-то невесело, – заявил одетый в очередной щегольской камзол Осб.
– И темновато, – добавил Селв.
– И что-то как-то… – попытался продолжить мысль Тунор, но со словами всё-таки не нашелся.
Я, невзирая на творческий зуд в руках, отложила палитру и развернулась к великовозрастным оболтусам. Злилась уже не так сильно, как утром, но выходку не забыла. А братья – о чудо! – поняли…
– Айрин, прости, мы не хотели тебя смутить, – заявил Осберт.
– Мы больше не будем, – всё-таки подобрал слова Тунор.
Одно плохо – обещание прозвучало неубедительно. В поставленные домиком бровки и щенячьи глаза адвоката я тоже не поверила.
– Конечно, не будете, – пробормотал Вирдж, отрываясь от своего шедевра. – Ведь если вы продолжите в том же духе, то Айрин сбежит, и тогда…
Сообщник замолчал, но угрозу леди Элвы все и так помнили. Доказательством тому – ставшие ну очень кислыми физиономии и сказанное уже Селвином:
– Айрин, прости.
Я окинула четвёрку взглядом и поняла – нет, простить не готова. И вообще…
– Вы зачем пришли? – мой голос прозвучал ровно и очень вежливо. Вернее, слишком вежливо! Гораздо вежливее, чем надо.
Братья подобного приёма не ждали и уставились удивлённо, ну а я, подумав, приняла самое здравое решение. Просто развернулась и отправилась туда, где ни один из «поросят» достать не сможет.
Да, я ушла в уборную!
Мой демарш сопровождался растерянным дружным «Ээ-э…», но истинный масштаб замысла высокопоставленные оболтусы ещё не осознали. Они точно решили, что девушка на минуточку, в то время как я…
Я вошла, прикрыла дверь и плюхнулась на установленный возле двери пуфик. При том, что уборная была просторной, идеально чистой и весьма красивой, посидеть тут проблем не составляло.
Вот я и села! И вознамерилась провести тут ровно столько времени, сколько понадобится. Понадобится, разумеется, не мне, а им, «поросятам». Чтобы осознать, что продолжения веселья не будет! Что вся их «великолепная» четвёрка в жестком, безапелляционном игноре!
Вдох, выдох, ещё один вдох, и… я даже расслабилась. Привалилась спиной к стене, прикрыла глаза и приготовилась ждать. Думать о чём-либо не хотела, и мне даже удавалось, но только первые несколько минут. А потом – увы, в голову полезли мысли, причём самые нежелательные.
