– Мне тридцать шесть, – ответила она, прекрасно зная, что последует за ее словами. И не ошиблась. Всплеснув руками, блондинка запела соловьем:
– Тридцать шесть? Потрясающе! Выглядите лет на десять моложе. Вы – сфинкс! Я не могу, просто не имею права отпустить вас! Мне этого не простят, – она с мольбой смотрела на Катку, оттопырив нижнюю губку, напоминая ребенка, которому не разрешили завести дома щенка.
– И когда мне надо быть в фотостудии?
– Так вы согласны? Сейчас, немедленно! Я договорюсь.
– Во всяком случае, попытка – не пытка.
– Не пожалеете, вы мне еще спасибо скажете, будете благодарить до конца жизни! Вот увидите, с нашей легкой руки вы станете звездой.
Блондинку звали Ксенией. Сев в свою «Тойоту», она выудила из сумочки сотовый и заорала:
– Я нашла модель! Да. Да! Да… В яблочко! Богиня! Афродита! Уже едем.
Следуя за иномаркой Ксюши, Копейкина на секунду представила лицо Розалии Станиславовны, когда та узнает о рекламе. Свекрища спит и видит – где бы ей засветиться, но, к сожалению, никто не горит желанием запечатлеть ее фейс на рекламных плакатах. А Катка попала с корабля на бал.
Ксения припарковалась у двухэтажной постройки в начале пятого. Не переставая улыбаться, она толкнула обитую дерматином дверь и пригласила Катку:
– Располагайтесь, я сейчас переговорю с фотографом.
Словно из ниоткуда вырос крепкий паренек, облаченный в черную кожаную куртку и кожаные штаны.
– Вадик, Славка занят?
– У него перекур, – пискнул крепыш.
– Тогда поухаживай за нашей гостьей. Катарина, что вам предложить – чай, кофе?
– Чай, если можно.
– Вадик, не заставляй модель ждать!
Смерив Копейкину недобрым взглядом, Вадим скрылся за белой дверью.
Катарина прошла в просторное помещение, в центре которого стояла полукруглая кровать, заваленная мягкими подушками и шелковыми простынями. На П-образном столе лежали камера и неведомые Катке штучки, которые, скорее всего, были необходимы для съемки.
Вдыхая спертый воздух, Катарина подошла к тумбочке, стоявшей в углу, и… немного опешила. Пачка презервативов и кожаная плетка заставили ее сердечко учащенно затрепыхаться. Куда она попала? И с какой стати на видном месте лежат контрацептивы? Что-то здесь не так!
Вадим появился за ее спиной незаметно. От его писклявого голоса Копейкиной сделалось дурно.
– Ваш чай, – проговорил он, проследив за взглядом «модели».
– Где Ксения?
– Разговаривает с фотографом. Вы садитесь, не жмитесь, никто вас не обидит.
Опустившись на край кровати, Катарина взяла чашку и, отхлебнув глоток вкусного напитка, попросила Вадима позвать Ксюшу.
– Вы знаете, я передумала и отказываюсь сниматься в рекламе шуб. Скажите Ксении, что…
Говорить дальше ей не пришлось. Ксюша прекрасно слышала слова Копейкиной.
Влетев в комнату, она наигранно развела руками.
– Катарина, но почему? Что случилось? Вадим вас обидел? – Ксения цепко схватила парня за руку: – Что ты сделал нашей гостье, идиот?
– Я… ничего…
– Отпустите его! Меня смутил не Вадим, а вот эти вещицы.
Лицо Ксюши сделалось свекольным.
– Сукин сын, это твои проделки, ты опять?!
Вадим начал лепетать нечленораздельные фразы, а Катка внезапно рассмеялась. Ощущая небывалую легкость во всем теле, она раскачивалась из стороны в сторону, не понимая – с какой стати П-образный стол вышел из комнаты? Вслед за ним помещение покинула и тумбочка, а вместо Ксении с Вадимом перед Катариной стояли два непонятных существа с антеннами на яйцеобразных головах и длинными-предлинными конечностями.
Кровать начала подниматься. Она взмыла к самому потолку, покружилась, подобно летающей тарелке, и, медленно вальсируя в воздухе, опустилась вниз.
Потом Катка услышала чей-то голос, очень приятный. Он успокаивал ее, обволакивал, убаюкивал…
Перед глазами мелькали миллионы разноцветных точек. И вдруг Катарина оказалась на той самой солнечной поляне у дуба-великана. Зеленая травка, пение птиц и порхающие бабочки заставили ее улыбнуться.
Приятный голос раздался откуда-то сверху. Возможно, это говорили листья дуба или кто-то притаился на толстой ветке. Некто, кого Катка, как ни старалась, не могла разглядеть, но она точно знала – таинственный незнакомец с прекрасным голосом видит ее как на ладони.
Далее Катарина пошла по тропинке, ведущей к особняку. Голос шептал: «Иди, иди… иди».
Вот она уже видит крыльцо и радостную Наталью. Но голос не разрешает ей заговорить с Наткой, он ведет Копейкину в бордовую гостиную…
На диване сидит Розалия Станиславовна. В камине горит огонь.
Катарина подошла вплотную к свекрови, взяла ее за руку и повела на второй этаж. На лестнице к ним присоединилась Наташка.
Оказавшись в коридоре, Катарина услышала:
– Смерть близко. Она уже здесь! Немедленно уезжайте, иначе…
Копейкина обернулась. Теперь она была в коридоре одна. Ноги налились свинцом.
В интонации голоса появились жесткие нотки.
– Иди и смотри, что будет, если вы не уберетесь из особняка. Иди… смотри!
Напоминая сомнамбулу, Катка спустилась вниз. Розалия Станиславовна лежала на мраморном полу, Наталья распласталась возле двери.
Катарина хотела броситься к свекрови, но неведомая сила словно приковала ее к полу.
Внезапно погас свет. Стих и голос.
В кромешной темноте Катарина подошла к двери. Вышла на крыльцо.
Ее «Фиат» стоял у самых ступеней. В салоне сидели свекровь с Наткой. Они звали Катку к себе.
Розалия кричала:
– Катарина, немедленно заводи колымагу. Мы уезжаем!
– Мне страшно! – причитала Наташка.
Сильный пронизывающий насквозь ветер захлопнул входную дверь. Ката села в авто.
Вцепившись в руль, она надавила на газ. Машина сорвалась с места.
Они мчались в темноту… в никуда…
И в какой-то момент Катарина отключилась. Пропали видения – сознание покинуло свою хозяйку.
* * *
В себя Копейкина пришла от громкого пиликанья сверчков. Голова гудела нещадно. Отяжелевшие веки распахнулись, а глаза отрешенно взирали в темноту. Тряхнув головой, Катарина вскрикнула от острой боли в висках.
– Господи, что это было? Где я?!
По спине ее градом стекал пот. Катка сидела в машине у ворот особняка Красницкого. Часы показывали четверть первого.
Ожил мобильник. Надавив на зеленую кнопку, Ката не успела проговорить «алло», как услышала вопль Розалии:
