Книга Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. К историософии сталинизма, страница 95. Автор книги Борис Илизаров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. К историософии сталинизма»

Cтраница 95

Таким образом, летом — осенью 1917 года Сталин был на виду, хотя и не стал политическим деятелем первого ряда. Он входил в состав центральных партийных и советских органов, где больше слушал и прислушивался к тому, что говорят другие.

* * *

В 30-х годах, когда Троцкий вплотную приступил к работе над книгой о Сталине, он много страниц посвятил «загадочному» поведению Кобы в октябрьские дни 1917 года. Ни один исследователь жизни и деятельности Сталина не может обойти стороной эту «загадку». Сталин сам «задал» ее, тщательно маскируя предоктябрьский период своей жизни. Загадка же состоит в том, что неясно, где он провел время с 24 на 25 и на 26 октября 1917 года (по старому стилю). Чем он в это время занимался? Вот что по этому поводу пишет Троцкий: «В последнюю неделю перед восстанием Сталин явно маневрировал между Лениным, Троцким и Свердловым, с одной стороны, Каменевым и Зиновьевым — с другой. Редакционное заявление 20 октября, бравшее под защиту противников восстания от ударов Ленина, именно у Сталина не могло быть случайным: в вопросах внутрипартийного маневрирования его мастерство является неоспоримым. Как в апреле, после приезда Ленина, Сталин осторожно выдвинул вперед Каменева, а сам молча выжидал в стороне, прежде чем заново ангажироваться, так теперь, накануне переворота, он явно готовил себе, на случай возможной неудачи, отступление по линии Зиновьева — Каменева. Сталин доходит по этому пути до грани, за которой открывается разрыв с большинством ЦК. Эта перспектива пугает его. Вследствие этого Сталин спешит восстановить полуразрушенный мост к левому крылу ЦК. Застраховав себя слева, Сталин в последнюю минуту отходит в тень: он выжидает. Все новейшие историки, начиная с Ярославского, тщательно обходят тот факт, что Сталин не присутствовал в Смольном на заседании ЦК 24-го и не взял на себя никакой функции в организации восстания! Между тем этот факт, неоспоримо установленный документами, как нельзя лучше характеризует политическую личность Сталина и его приемы» [436]. «Сталин в Смольном вообще не показывался», — подводил итоги Троцкий [437]. Он прав, не было Сталина в эти дни и в редакции «Рабочего пути». Его подписи нет на документах Петроградского ВРК и других документах тех дней. О нем ни разу не вспоминает Джон Рид, написавший знаменитую репортерскую книгу о революции «Десять дней, которые потрясли мир». Рид посмертно был обвинен в фальсификации, а его книга запрещена. Не упоминают Сталина и другие очевидцы и мемуаристы. Где же он был и чем занимался в эти судьбоносные дни и часы? По моему мнению, он был на квартире сестер Аллилуевых.

* * *

Как и у всех, у него, параллельно внешней, политической жизни, разворачивалась своя личная жизнь, которая осенью 1917 года все больше и больше захлестывала его.

Когда в начале лета отец и сестры Аллилуевы решили перебраться в другую, более обширную квартиру, Коба настоятельно просил, чтобы одну из трех комнат передали ему. Прошло всего лишь несколько месяцев, как Коба покинул Лидию Перепрыгину и ее семейство, но удивительное дело, ситуация во многом напомнила Курейку. Как и в Курейке, теперь он приходил одновременно и к молодым людям и к себе домой. Приходил поздно вечером или даже ночью, причем не только по причине бурных революционных событий, но и по своей старинной житейской привычке. Даже если девушки спали, он их тормошил: «Неужели спите? — слышался голос Сталина. — Поднимайтесь! Эй вы, сони! Я тарани принес, хлеба»… «Мы вскакивали, — вспоминает Анна Аллилуева, — и, накинув платья, бежали в кухню готовить чай». Часто, чтобы не будить родителей, рассказывала она, «мы собирались в комнате Иосифа» [438]. И тогда он вновь повествовал о Сибири и Курейке, о собаке Тишке, о том, как уважительно относились к нему остяки и с каким удовольствием сосали его остывшую трубку. Он красочно рассказывал о том, как вместе они ужинали сырой мороженой рыбой, а Тишка получал рыбью голову, или о том, как он однажды заблудился в пургу на Енисее и чудом вышел к домам, и вновь — о природе, тишине, морозах, но, конечно, ни слова о Лидии Перепрыгиной. А ведь не прошло и полгода, как он оставил ее и ребенка в такой бесконечно далекой теперь Курейке. Не прошло и полгода, как у него завязался новый и, похоже, очень бурный роман с молоденькой недоучившейся гимназисткой. И это в самый разгар октябрьских событий. Он был старше Надежды на двадцать три года. Похоже, он ничего не мог с собой поделать, его вновь неодолимо тянуло к почти детской юности и женской невинности. Наверняка хотелось после стольких лет мытарств по чужим углам, тюрьмам и конспиративным квартирам семейного тепла и стабильности.

Судя по фотографиям и воспоминаниям, девушка — не красавица, но была миловидна. Судя же по гимназически прилежным письмам, которые она писала ему уже в более зрелые годы, Надежда Сергеевна была наблюдательным человеком, но особыми талантами не отличалась. Она родилась на Кавказе, в Грузии, там же провела детство, и поэтому многие местные обычаи и традиции ей были знакомы. И хотя она была русской, в ее облике чувствовался восточный налет. Троцкий считал, что ее мать была грузинка. Русская и польская аристократия XIX века в таких случаях традиционно создавала легенды о роковых связях своих предков с цыганами и цыганками. Похожий «цыганский» миф существовал и в семье Аллилуевых.

Без сомнения, и Надежда была сильно увлечена немолодым, грубоватым, но неординарным кавказцем. К тому же он становился все более заметным политическим деятелем. Возможно, по этой причине отец, в отличие от матери, не возражал против их связи и даже против того, что в сентябре 1917 года Надежда фактически бросила гимназию. После революции и переезда правительства в Москву она стала работать в качестве секретаря Сталина в Наркомнаце, ездила с ним в Царицын, одно время работала в секретариате у Ленина. В 1919 году, когда ей исполнилось 18 лет, они оформили свои отношения. Затем она рожала детей, училась, а главное — была официальной женой могущественнейшего человека эпохи. Судя по воспоминаниям Светланы Аллилуевой, Молотова и других, по мере того как она старела, Сталин терял к ней интерес и почти наверняка изменял. К тому же у нее был ранний климакс, она страдала приливами крови и головными болями [439]. Многие ли здоровые мужчины способны удержаться от искушения, тем более если власть и, казалось бы, безграничные возможности сами по себе, без мужских ухищрений, соблазняли приближающихся женщин?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация