– Дней через десять я покончу жизнь самоубийством.
Суриков встрепенулся.
– Якобы, Павел. Якобы. В назначенный день ты приедешь в особняк и заставишь Марию подняться в мою спальню. На стуки никто не откроет, а когда наконец вам удастся проникнуть в комнату, увидите меня с дыркой в голове. Предсмертная записка будет покоиться на тумбочке.
– Виолетта, а как же быть дальше? Что делать с телом, похоронами?
– Все продумано до мелочей. В особняк приедут «менты» – это свои люди, они предупреждены. Домочадцев, включая тебя и Машку, допросят, меня увезут в морг. Хоронить будут пустой гроб, с ритуальным агентством я уже договорилась. Пришлось вложить кругленькую сумму, но зато мое погребение пройдет без сучка без задоринки.
– Фантастика! Виолетта, ты гений.
– Да брось, без твоей помощи я бы не справилась.
Протянув Сурикову руку, Горбачева подумала:
«Ты провалишься в преисподнюю раньше Настьки с Веркой – ты попадешь туда первым. Предательства я не прощаю».
«Самоубийство» было сыграно великолепно. Для всех и каждого Виолетта Сигизмундовна умерла.
В день убийства Павла Евгеньевича Горбачева назначила врачу незапланированную встречу в его загородном доме. Дождавшись, когда Руслан покинет жилище Сурикова, Виолетта прошествовала в гостиную.
– Приветик, Паша.
– Ты? Как ты сюда попала?
– Секрет фирмы, приехала раньше времени и решила погреться в твоем уютном домишке.
– Зачем я тебе понадобился? Ты сильно рискуешь, появляясь на людях.
– Передвигаюсь по городу словно тень – бесшумно, незаметно.
– И все же...
Горбачева прервала речь Сурикова резким заявлением:
– Предателям не место на земле.
– Что?
– Ты предатель, Паша. Предатель и убийца. Дети, ушедшие на небеса, те невинные души, ставшие жертвами кровожадных экспериментов садиста в белом халате, требуют отмщения.
– Виолетта, ты не в себе. И мне не нравится твой тон.
– Острое лезвие понравится больше.
Суриков не успел вскрикнуть – лезвие ножа полоснуло по его горлу.
– Справедливость прежде всего, – прошептала Виолетта, даже не взглянув на растекающуюся лужицу крови.
* * *
– Теперь он горит в аду! – крикнула Горбачева. – И вы отправитесь к нему.
Вера задрыгала ногами.
– Нет! Умоляю, одумайся. Если хочешь, я согласна пойти с тобой в органы, признаюсь в убийстве Дениса, только не убивай.
Горбачева пошатнулась:
– Какая же ты мразь!
– Во всем виновата Настя, – билась в истерике Вера, – она первая заговорила об убийствах. Это ей пришла идея расправиться с твоими сыновьями.
– Замолчи! – Анастасия завыла.
– Сама молчи, теперь мне терять нечего, я все скажу.
– Идиотка, ты потеряешь жизнь.
– Виолетта, не слушай ее. Я раскаиваюсь в содеянном, давай спокойно обсудим ситуацию. Даю слово, что до конца своих дней буду служить тебе верой и правдой. Буду твоей рабыней, но не отнимай жизнь. Я не хочу умирать.
– А Илья с Денисом хотели?
– Верка, она спятила, нам крышка.
Но Вера продолжала унижаться:
– Виолетта, Дениса не вернуть с того света, не бери грех на душу, не пачкай руки кровью.
– Поздно, они запачканы, один труп на моем счету имеется... А где один, там и еще два. – С этими словами Горбачева заткнула рот Насти кляпом.
Вера попыталась вскочить с кровати.
– Куда собралась, красотка?
Мощный удар под лопатку заставил Веру рухнуть на пол.
– Вставай!
– Нет.
– Будет больнее.
– Не встану.
Рывком подняв Веру на ноги, Виолетта вытолкала невестку в коридор. А как только Верочка оказалась на кровати, в руках Горбачевой появилась веревка.
– Свяжем ножки – и дело в шляпе.
– Пощади, оду...
Виолетта заткнула рот Веры кляпом.
Одну канистру бензина Виолетта опустошила на втором этаже, содержимое второй предназначалось для гостиной, кабинета и столовой.
Особняк вспыхнул ровно в три часа ночи.
А десять минут спустя полупарализованная от страха Мария Гурова вызывала пожарные расчеты.
Мобильник Копейкиной затрезвонил в три пятнадцать.
– Ката, дом Горбачевых горит!
* * *
Когда «Фиат» Катки притормозил у кованых ворот, бравые ребята вовсю боролись с разбушевавшимся пламенем. На участке помимо красных машин стояли две «Скорые помощи».
Увидев подругу, Мария бросилась ей навстречу.
– Катарина!..
– Машка, мне все известно! Виолетта Сигизмундовна жива, она не умерла. Дмитрий получил от нее деньги через день после лжепохорон. Горбачева, как и я, узнала, что смерть ее сыновей не случайна, она...
Гурова уткнулась Катке в плечо:
– Я видела ее, видела. Виолетта стояла на подоконнике своей спальни. Дом пылал, а она смотрела в небо и просила прощения у детей.
– Где она?
– Бросилась со второго этажа.
– Жива?
– Ее увезли на «Скорой».
Вернувшись к «Фиату», Катарина отрешенно смотрела на полыхающий особняк. Огонь неистовствовал, языки пламени пожирали его уже изнутри.
Вера Горбачева, оказавшись в реанимации с многочисленными ожогами, благодаря неимоверным усилиям врачей выжила. Но ее разум навсегда помутился. До конца дней Вере предстояло пробыть в клинике для душевнобольных.
Когда Анастасию вынесли из горящего особняка, она находилась в сознании. Перед тем как навсегда покинуть бренный мир, женщина призналась в совершенном убийстве Ильи Горбачева и в том, что засадила невинного Валерия Касаткина за решетку.
Виолетта Сигизмундовна, несмотря на падение с приличной высоты, отделалась лишь сотрясением мозга.
Вскоре она предстала перед судом. Виолетту осудили на десять лет.
Лилипут Дмитрий решил поставить крест на разгульной жизни, вернулся в семью. Лиля родила прелестную дочурку, в которой новоявленный папаша души не чает.
История закончилась, справедливость восторжествовала – жизнь продолжается.
* * *
В коттедже Копейкиных жизнь, как всегда, била ключом.
В январе итальянец Марио, чувствовавший вину за испорченный внучкой ужин, преподнес Розалии Станиславовне весьма своеобразный подарок. Как сказал старик, при помощи этой штуковины самая обворожительная женщина России превратится в сладкоголосую птицу.
