А. Плотное. Зимний взят
Джон Рид констатирует, что, после того как большевики вошли в Зимний дворец, все выходы блокировали караулы, которые не только не пускали никого во дворец, но и начали вытеснять из Зимнего дворца матросов, красногвардейцев, солдат и прочую случайную публику, желавшую одного – спокойно заняться мародерством. Дж. Рид пишет: «Из дворца выгоняли всех, предварительно обыскивая… были конфискованы самые разнообразные предметы: статуэтки, бутылки чернил, простыни с императорскими монограммами, подсвечники, миниатюры, писанные масляными красками, пресс-папье, шпаги с золотыми рукоятками, куски мыла, всевозможное платье, одеяла»
[1105]. Как видно из перечня, грабеж, что называется, имел место, но торопливый, случайный, когда хватали как шпагу с золотой рукояткой, так и кусок мыла. Грабеж Зимнего дворца продолжался несколько часов, и разграблению подверглись в основном комнаты на втором этаже резиденции, расположенные по западному, «императорскому» фасаду.
Когда суета улеглась, американский журналист как профессионал не мог не пройтись по дворцу. В парадных залах, выходивших окнами на Неву, он увидел: «Картины, статуи, занавеси и ковры огромных парадных апартаментов были не тронуты. В деловых помещениях, наоборот, все письменные столы и бюро были перерыты, по полу валялись разбросанные бумаги. Жилые комнаты тоже были обысканы, с кроватей сорваны покрывала, гардеробы открыты настежь… В одной комнате, где помещалось много мебели, мы застали двух солдат, срывавших с кресел тисненую испанскую кожу. Они сказали нам, что хотят сшить из нее сапоги. Старые дворцовые служители в своих синих ливреях с красной и золотой отделкой стояли тут же, нервно повторяя по старой привычке: „Сюда, барин, нельзя… воспрещается…“»
[1106].
С. Лукин. Свершилось
В. А. Поляков. После штурма Зимнего
Журналист вбежал во дворец с первыми штурмующими колоннами во втором часу ночи, а покинул его в четвертом часу утра. На «душевный» грабеж у штурмующих просто не было времени. Да, конечно, в октябре 1917 г. Зимний дворец понес утраты, но шедевры Императорского Эрмитажа, включая вещи Галереи драгоценностей, остались нетронутыми. Напомним, что ценности Бриллиантовой комнаты эвакуировали из Зимнего дворца в Москву еще в середине сентября 1917 г.
Представляется, что пассажи некоторых современных авторов о том, что «захваченный в ночь с 25 на 26 октября красногвардейцами, солдатами и матросами дворец трое суток находился во власти толпы хулиганствующих люмпенов, расхитивших и обезобразивших значительную часть его внутреннего убранства», являются, мягко говоря, преувеличением. Таким же преувеличением являются и некоторые «иллюстрации» грабежа резиденции люмпенами.
Грабеж
Кроме журналистских записок Джона Рида, имеются и документальные свидетельства, зафиксировавшие утраты, нанесенные имуществу Зимнего дворца в результате его «штурма». Уже 26 октября 1917 г. члены Художественно-исторической комиссии при Зимнем дворце, Верещагин и Пиотровский, попытались проникнуть во дворец, но не были допущены туда воинскими караулами. Но 27 октября 1917 г. членов Комиссии, Надеждина и Пиотровского, вызвал комендант дворца для выяснения ущерба, нанесенного Зимнему дворцу.
Вместе с председателем комиссии Верещагиным и библиотекарем В. В. Гельмерсеном в присутствии комиссаров Совета рабочих и солдатских депутатов Г. С. Ятманова и Б. Д. Мандельбаума и особо приглашенного известного русского художника А. Н. Бенуа они произвели осмотр помещений Зимнего дворца и результаты изложили в «Журнале Художественно-исторической комиссии при Зимнем Дворце».
Разгромленная приемная Александра II
Кабинет А. Ф. Керенского
Отметим открытость большевиков. К осмотру резиденции привлекли не только мало симпатизировавших большевикам деятелей культуры, но и позволили им опубликовать собранные материалы. Совершенно очевидно, что большевики были заинтересованы в этом, поскольку все противники новой власти уже несколько дней проливали слезы над разграбленными руинами Зимнего дворца.
Обследование продолжалось и в последующие дни. Вот извлечения из материалов, опубликованных в «Журнале Художественно-исторической комиссии при Зимнем Дворце»: «Картина разгрома представляется в следующем виде:
1) В приемной Александра II, занятой под личную канцелярию А. Ф. Керенского, разбросаны канцелярские бумаги, выдвинуты ящики из письменных столов, разбиты канцелярские шкафы; в учебной – взломаны столы, комоды и шкафы и вскрыты три ящика, приготовленные для эвакуации, причем содержимое из них вынуто и разграблено, частью же в обломках разбросано на полу; весь пол усеян оберточной бумагой, среди которой виднеются рисунки В. А. Жуковского, куски шелковой материи от мебели Марии-Антуанеты, миниатюры, фотографические карточки и всевозможные изломанные мелочи; на спинке одного из стульев повешен кусок разорванного мундира императора Николая I, хранившегося в особой витрине; портрет Елизаветы Алексеевны Виже-Лебрён опрокинут и валяется у письменного стола.
В кабинете Александра II разгром носит еще более ужасающий характер: все столы взломаны, верхняя часть исторического бюро Александра I превращена в щепы, на столе брошен исковерканный серебряный оклад Евангелия, причем само Евангелие вырвано из оклада; один головной убор Николая I похищен, другой изорван; взломан киот, из которого похищены мелкие золотые и серебряные образки и тельные кресты; венчики, украшенные бриллиантами и драгоценными каменьями, сорваны и похищены; на полу валяются изодранные исторические заметки, записные книжки, письма и бесчисленные осколки разбитого стекла.
