Маке предостерегающе поднял ладонь.
– Это в теории, – сказал он. – На практике все гораздо сложнее. «Пианист» – так мы называем радиста – обычно не сидит на месте столько времени, чтобы мы успели его найти. Осторожный «пианист» никогда не ведет передачу второй раз с того же места. А наш прибор установлен в фургоне с подозрительной антенной на крыше, так что они могут заметить наше приближение.
– Однако вам случалось добиваться успеха.
– Ну да. А может быть, вам как-нибудь вечером съездить с нами? Тогда вы смогли бы увидеть весь процесс своими глазами, и генерал Дорн получит информацию из первых рук.
– Это хорошая мысль, – сказал Вернер.
III
Июнь в Москве стоял солнечный и теплый. Было время обеда, и Володя ждал Зою у фонтана в Александровском саду у самого Кремля. Мимо прогуливались сотни людей, многие – парами, наслаждаясь погодой. Жизнь заставляла экономить, и в фонтанах отключили воду, чтобы беречь электроэнергию, но небо было голубое, деревья оделись листвой, а германские войска были в трехстах километрах.
Каждый раз, когда Володя вспоминал битву за Москву, его переполняла гордость. Немецкая армия, наводившая на всех ужас, известная стремительными наступлениями, была у ворот города – и ее отбросили назад. Русские солдаты сражались как львы, чтобы спасти свою столицу.
К несчастью, в марте контрнаступление советских войск остановилось. Удалось отбить большие территории, и москвичи почувствовали себя спокойнее; однако немцы подлечили раны и готовились к новой попытке.
А Сталин все еще был у власти.
Володя заметил в толпе идущую к нему Зою. На ней было красно-белое клетчатое платье. Она шла упругой походкой, и ее светлые, почти белые волосы, казалось, танцевали при каждом шаге. На нее смотрели все мужчины вокруг.
Володе случалось назначать свидания красивым женщинам, но то, что у него роман с Зоей, оказалось неожиданностью для него самого. Несколько лет она относилась к нему с холодным безразличием и не говорила ни о чем, кроме ядерной физики. Потом однажды, к его изумлению, она предложила ему сходить в кино.
Это случилось вскоре после беспорядков, когда убили генерала Боброва. В тот день ее отношение к нему изменилось, почему – он не мог сказать определенно. Вышло так, что после пережитого у нее возникло к нему доверие. Как бы там ни было, они сходили на «Джордж из Динки-джаза», умопомрачительную комедию, в которой играл английский банджоист Джордж Формби. Это был известный фильм, он шел в Москве на протяжении нескольких месяцев. Более невозможный сюжет нельзя было себе представить: без ведома Джорджа через его инструмент передавались сообщения для немецких подводных лодок. Это было настолько глупо, что они смеялись до упаду.
С тех пор они стали встречаться постоянно.
Сегодня они собирались обедать с его отцом. Володя договорился встретиться с Зоей заранее у фонтана, чтобы хоть несколько минут побыть с ней наедине.
Зоя ослепила его улыбкой в тысячу ватт и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать. Она была высокой, но он был выше. Он наслаждался поцелуем. Прикосновения ее губ к его губам были нежные и влажные. Поцелуй закончился слишком быстро.
Володя был не вполне уверен в ее отношении к нему. Как это называло старшее поколение, они еще были на стадии ухаживания. Они много целовались, но до постели пока не доходило. Не оттого, что они были слишком молоды: ему было двадцать семь лет, ей – двадцать восемь. Но все равно Володя чувствовал, что Зоя не ляжет с ним в постель, пока не будет к этому готова.
Он сам в глубине души не очень-то верил, что когда-нибудь проведет ночь с девушкой своей мечты. Она казалась слишком ослепительно-белокурой, слишком умной, слишком высокой, слишком уравновешенной, слишком восхитительной, в конце концов, чтобы отдаться мужчине. Конечно, ему, наверное, никогда не увидеть, как она разденется, не любоваться ее обнаженным телом, не ласкать ее, не лечь с ней?..
Они шли по длинному, узкому парку. С одной стороны – улица с большим движением. С другой стороны над высокой длинной стеной высились башни Кремля.
– Глядя на это, можно подумать, что русский народ держит здесь своих вождей в заключении, – сказал Володя.
– Да, – согласилась Зоя. – А на самом деле все наоборот.
Он оглянулся, но их никто не слышал. И все равно, говорить так – безрассудно.
– Неудивительно, что мой отец считает тебя опасной.
– Раньше я думала, что ты такой же, как он.
– Хотел бы я быть таким, как он. Он – герой. Он брал Зимний дворец. Не думаю, что я когда-нибудь изменю ход истории.
– Да, я знаю, но он… Так нетерпим к чужим мнениям, так консервативен. Ты не такой.
Володя подумал, что он очень во многом такой же, как отец, но спорить не хотелось.
– Ты сегодня вечером свободен? – спросила она. – Я могла бы что-нибудь приготовить.
– Еще бы! – Она еще никогда не приглашала его к себе.
– У меня есть мясо.
– Отлично! – Хорошие отбивные ценились даже в привилегированном доме Володиных родителей.
– А Ковалевы уехали.
Эта новость была еще лучше. Как многие москвичи, Зоя жила в квартире не одна. У нее было две комнаты, а кухню и ванную приходилось делить с другим ученым, доктором Ковалевым, у которого были жена и ребенок. Но Ковалевы уехали, и Зоя с Володей будут в квартире одни. У него участился пульс.
– Зубную щетку взять? – спросил он.
Она загадочно улыбнулась и ничего не ответила.
Они вышли из парка и, перейдя дорогу, подошли к кафе. Многие подобные заведения давно закрыли, но в центре города было полно учреждений, и тем, кто там работал, надо было где-то обедать, так что несколько кафе и столовых выжило.
Григорий Пешков сидел за одним из столиков, вынесенных на улицу. В Кремле были места, где кормили лучше, но ему хотелось, чтобы его видели там, куда ходят обычные граждане. Он хотел показать, что не считает себя выше простых людей лишь потому, что на нем генеральская форма. Но все же он выбрал столик, стоящий в стороне от других, чтобы нельзя было их подслушать.
Зою он не одобрял, но ее обаяние не оставляло его равнодушным, и при их появлении он поднялся и расцеловал ее в обе щеки.
Они заказали картофельные оладьи и пиво. Выбор был небольшой: еще только водка и сельдь пряного посола.
– Сегодня я не стану докучать вам ядерной физикой, генерал, – сказала Зоя. – Пожалуйста, воспринимайте это так, что мои взгляды с нашего последнего разговора не изменились. Но надоедать вам я не хочу.
– Это радует, – сказал он.
Она рассмеялась, демонстрируя белые зубы.
– Лучше вы мне скажите, долго ли еще мы будем воевать.
Володя в притворном отчаянии покачал головой. Вечно ей надо было бросать вызов его отцу. Не будь она молодой красивой женщиной, Григорий давно бы ее арестовал.
