Обыск был вызван тем обстоятельством, что накануне через одну из соседних деревень проходила кучка вооружённых людей. Ходили слухи, что это белые.
Деревня наша была небольшая, дворов около десятка. Когда я убегал, молодой И. позвал меня ночевать:
– Дядя, приходи потом ночевать.
Звали меня постоянно «дядя». Все были настолько чуткими и деликатными, что ни разу никто не спросил меня об имени.
Весь день я, голодный, постоянно оглядываясь, пробродил по лесу. Когда начало темнеть, то крадучись, с опаскою, со стороны поля – не с улицы, я вошёл во двор. Никого уже не было. Поужинали, и я лёг спать. Поутру пьём чай. Мне, как всегда, положили два кусочка сахару, сами же хозяева пьют пустой чай. За чаем старик говорит мне:
– Вот что, дядя, в правлении мне говорили: ты его принимаешь, это хорошее дело. Но смотри: застанут его у тебя красноармейцы, расстреляют вас обоих.
– Я знаю это, – отвечал я, – поэтому-то я так часто отказываюсь от вашего гостеприимства и только в крайних случаях им пользовался.
Итак, надо было уходить. Наступают морозы. Накануне дня моего ангела – митрополита Алексея, 5 октября старого стиля я распрощался с моими добрыми хозяевами; И. и сын хозяйский проводили меня в одну из окрестных деревень к своему родственнику. Дорогой шли мы рядом. Думаю: ведь так идти опасно. Сказал своему спутнику, чтобы он шёл вперёд, я же несколько поотстану. Если он увидит верховых, то он должен сделать знак рукой, подняв руку. Таким порядком мы и пошли дальше. Вижу, далеко, навстречу, едет всадник. Мой же спутник условного знака не делает. Я, думая, что он не замечает, побежал в лес и там скрылся, потеряв из вида своего спутника. Долго я бродил по лесу, прежде чем снова вышел на дорогу. На ней – никого не видно. Через некоторое время наткнулся на моего проводника. Он меня тоже искал.
– Зачем, дядя, убегал? Это родня мне ехал. Он видел тебя, посмеялся над тобой.
Пришли к родственнику молодого человека. Хозяйка подала обед; сели за него; через некоторое время приходит хозяин, который, оказалось, не узнал моего спутника, своего родственника, спрятался. И только после нашего прихода ему сказали, кто мы. Здороваясь, он сказал:
– Я в таком же положении, как и вы. Меня также преследуют большевики.
Мы разговорились, и он спросил меня о моих намерениях. Я рассказал.
– Хоть и далёким обходом, но к чехословакам выбраться возможно. Я напишу, каким путём идти, а вы идите смело, да поскорее. Красные только вчера отошли от этих мест.
Он написал мне маршрут, упомянул, что на пути встретится река, которую надо переехать. Я сказал, что у меня нет денег для уплаты за переезд, он мне возразил, что денег и не надо, перевезут даром.
Я пошёл и скоро дошёл до реки. На берегу женщина доила коров. Я попросил её перевезти меня через реку. Она велела дочери перевезти меня. Та села верхом на лошадь, а я позади девушки. Частью вброд, частью вплавь переправились через реку. Пошёл дальше по грязной дороге, по которой лошади еле-еле тащили возы с сеном. Эта дорога привела меня в деревню, где я быстро разыскал указанного мне крестьянина: спросил о нём первого встречного, который показал мне на раскрытое окно, около которого сидел тот, которого я искал (днём было довольно тепло). Я, подойдя к окну, спросил, не такой-то ли он. Получив утвердительный ответ, я сказал имя пославшего меня крестьянина. Меня позвали в избу. Я попросил указать путь к чехословакам, рассказав, по его просьбе, об указанном мне пути. Мой собеседник одобрил маршрут, подтвердив, что этим путём действительно можно пройти безопасно. Пока мы с ним разговаривали, его жена и сноха накрыли на стол, и мы сели ужинать. После ужина на полу постлали тюфяк, дали подушку и одеяло. Я отказался, говоря, что я грязен, запачкаю чистые вещи, но они настаивали, и я лёг.
Поутру, после чаю, хозяин рассказал мне подробно, как идти дальше, и показал дорогу. Идя по ней, к вечеру я вышел к хутору, собственника которого расхваливал мой вчерашний хозяин. Стоит хороший дом, на дворе очень чисто. Молотят женщины. Подойдя к ним, я спросил, как называется этот хутор. Название его совпало со сказанным мне. Спросил о хозяине.
– Вон он в поле далеко работает. Идите в дом, не смущайтесь тем, что там никого нет. Мы скоро кончим, – придём, да и хозяин скоро подойдёт.
Не прошло и часу, как они все пришли. Хозяин стал меня расспрашивать. Я сказал, по чьему указанию я пришёл к нему в дом.
– Как же, хорошо его знаю, – заметил хозяин.
Собрали ужинать. За столом хозяин сказал мне:
– Спите спокойно: завтра-послезавтра будете у чехов. Рано утром я сведу вас к знакомому старосте, а он вас проводит дальше.
Утром на другой день, после чая, хозяин спросил меня:
– Вы готовы? Я вас проведу до своего гумна, а дальше вы идите один.
Я сказал ему, что опасаюсь сбиться с дороги и прошу проводить меня до самого старосты, как он вчера и обещал.
Хуторянин сказал мне, что он предполагал бы сегодня заняться неотложной работой, но всё-таки согласился меня довести. Отдав наскоро необходимые распоряжения, он проводил меня до старосты. Было ещё раннее утро. В доме у старосты его хозяйка пекла разные пироги и пирожки, всё в большом количестве. Появился на столе самовар, и меня усадили кушать и, хотя я и был вполне сыт, накормили-таки ещё. Хуторянин торопился домой и просил старосту довести меня до места. Тот уверил, что сделает это, и хуторянин пошёл домой. Староста же пошёл со мной показать дорогу. Это было недалеко. Перелезли через изгородь, и староста довёл меня до просеки.
– Идите по просеке, – сказал он, никого не встретите: нет ни диких зверей, ни большевиков. На пути встретятся ручьи, их перейдёте по кладенкам. В случае сомнений в правильности направления, оглядывайтесь назад, потом смотрите вперёд: просека покажет правильное направление, в котором надо идти. В конце просеки находится деревня.
Мы расстались, и я пошёл по просеке. По ней прошёл восемь вёрст. При переправах через ручьи немного замочил ноги. Просека привела меня в маленькую деревушку, всего-навсего из двух домов. У конца просеки был забор, через который я должен был перелезть. У девушки, которая гнала коров, я спросил, где деревня…
– Да вот же она.
– Да ведь тут только два дома.
– Что же из того: так она называется. Вошёл в один дом. Спрашиваю:
– Можно войти?
– Ишь, спросил, когда вошёл, – сказал старик, тачавший сапоги.
Я попросил попить.
– А чего хотите? Дайте-ка молока.
Я выпил молока и спросил, как пройти в деревню… Брат старика, ещё не старый, подпоясываясь, сказал мне:
– Я сейчас иду туда. Пойдёмте со мною. Я уже совсем готов.
Пройдя восемь вёрст нелегкой дороги по просеке, я устал, но всё же пошёл с ним. Он спросил меня, куда же я иду дальше. Я отвечал, что иду к чехословакам. Он пообещал довести меня до деревни путём, которым никого не встретим, а от этой деревни уже недалеко и до чехословаков.
