В то время как арестованного Бориса вели по перрону, из окна вагона А. П. Розенгольца доносились в его адрес крики проклятия от лиц, сопровождавших бывшего советского дипломата.
После того как Коверду доставили в привокзальный полицейский участок, туда почти сразу же принесли и положили на пол раненного П. Л. Войкова. Когда с него сняли окровавленную рубашку, Борис услышал, что из шести выпущенных в него пуль, две достигли цели. После оказания П. Л. Войкову первой медицинской помощи, его увезли в госпиталь Младенца Иисуса, где он умер в сознании в 10 час. 40 мин. утра…
По заключению судебно-медицинской экспертизы, произведённой профессором В. Грживо-Домбровским, было установлено, что:
«Посланник Войков скончался от огнестрельной раны левого лёгкого. Лёгкое было прострелено, и произошло внутреннее кровоизлияние в размере 3600 кубических сантиметров. Выстрел был дан из короткого огнестрельного оружия среднего калибра. Являющийся вещественным доказательством Маузер мог быть этим оружием. Кроме этой раны, Войков был ранен спереди в правый бок. Рана эта не нарушила кровеносных сосудов и была лёгкой раной. Первая рана была, безусловно, смертельной. Пуля попала сзади, слегка сверху вниз. Порядка выстрелов установить невозможно, они произошли один за другим в короткий промежуток времени, и даже расстояния, на котором были произведены выстрелы, установить нельзя. Смерть наступила не сразу. Направление смертельного выстрела, данного сзади, говорит о том, что раненый был либо более высокого роста, чем стрелявший, либо что раненный после первого не смертельного выстрела отвернулся и наклонился, и вторично был ранен сзади. Защита и борьба могли иметь место. Признаков выстрелов, данных в упор, не установлено. Патроны маузера начинены бездымным порохом и на расстоянии 20 сантиметров не оставляют следов ожога. Ввиду того, что в данном случае выстрелы ранили сквозь одежду, даже в случае борьбы в упор – следы пороха были бы на одежде, а не на коже»
[137].
Таким образом всё то, что впоследствии Коверда скажет на суде или же напишет в своих воспоминаниях, соответствовало истине.
После судебно-медицинского освидетельствования и проведённой бальзамации тело П. Л. Войкова было положено в гроб и доставлено в здание Полномочного Представительства СССР вечером 7 июня.
Убийство П. Л. Войкова руководство СССР хотело преподнести мировой общественности как очередной террористический акт «распоясавшейся оголтелой белогвардейщины», пригревшейся под крылышком либеральных кругов панской Польши. И через НКИД СССР даже потребовало от польского правительства немедленной выдачи СССР всех русских эмигрантов, чтобы раз и навсегда разорить это «гнездо контрреволюции». Но в своём ответном послании А. Залесский пояснил, что в таком случае СССР следовало бы сначала распустить Коминтерн…
Продолжая нагнетать обстановку, советская сторона приблизительно так преподнесла мировой общественности весть об убийстве П. Л. Войкова:
«Выстрел белогвардейца Бориса Коверды раздался в тот момент, когда ярко обрисовалась провокационная работа английского империализма по окружению Союза Советских Республик. Международная обстановка, складывавшаяся под угрозой непосредственного нападения на СССР, расшевелила все тёмные силы реакции во всём мире. Выстрел на варшавском вокзале должен был, по замыслу Чемберленов и Болдуинов, сыграть роль Сараевского убийства в 1914 г. – должен был вовлечь СССР в военную авантюру и тем самым облегчить польской буржуазии мобилизацию рабочих и крестьян Польши на войну за интересы английского капитала. Русская эмиграция, живущая только надеждой на интервенцию капиталистических держав в СССР, – учла сразу все выгоды момента. Уже с начала 1927 г. в кругах белогвардейской эмиграции стало заметно небывалое оживление. “Сам” генерал Врангель приехал “инкогнито” в Венгрию для того, чтобы отсюда удобнее руководить военными действиями против СССР. Центры активной белогвардейской работы приблизились к нашей западной границе… Почуяв, что в воздухе “пахнет жареным”, зашевелилась белогвардейская эмиграция в Польше. Со времени польско-советской войны 1919–1920 годов в Польше образовалось гнездо золотопогонного сброда…» и т.д.
И всё же, доказать причастность Б. С. Коверды к какой-либо контрреволюционной организации советской стороне так и не удалось. Дело вскоре решили замять, свалив всю ответственность на польскую сторону и превратив главного обвиняемого по делу тов. Войкова в неуравновешенного убийцу-одиночку, возможно страдающего психическим расстройством…
Три дня над парадным входом советского полпредства в Варшаве был приспущен Государственный флаг СССР, а желающих проститься с покойным допускали в Белый зал, в котором ещё так недавно В. В. Маяковский читал свои стихи.
10 июня в 8 часов утра началась траурная церемония. Орудийный лафет, на котором был установлен гроб с телом П. Л. Войкова, за которым в сопровождении Почётного караула из представителей родов войск шли жена П. Л. Войкова, его сын, а также ответственные работники советского полпредства и польского МИД и другие официальные лица, был доставлен на вокзал и погружен в специальный поезд. Ровно в 8 час. 45 мин., под звуки траурного марша этот поезд отошёл от варшавского вокзала и отправился на Восток по пути, которым полпред П. Л. Войков когда-то прибыл в Варшаву.
Советское правительство, как и следовало ожидать, решило сделать из похорон П. Л. Войкова очередной политический спектакль, для чего их обставили с особой помпой. 11 июня 1927 года на площади перед Белорусским вокзалом были собраны тысячи трудящихся с транспарантами, содержащими весьма однообразные тексты. На одних были выведены слова с клятвами вечной памяти тов. Войкову, а другие в самых грозных выражениях требовали призвать убийц к ответу. Помимо трудящихся, на площади также присутствовали руководители партии и правительства, представители дипломатического корпуса, а также представители советской и иностранной прессы. Встретив гроб с телом П. Л. Войкова, траурная процессия двинулась по Тверской улице и в 6 час. 30 мин. прибыла на Красную площадь, где члены правительственной комиссии сняли гроб и установили его на постамент около ещё деревянного тогда Мавзолея В. И. Ленина. После траурного митинга, на котором были произнесены слова прощания, прах П. Л. Войкова был захоронен у Кремлёвской стены рядом с могилой В. В. Воровского.
Спланированная политическая кампания, вызванная убийством П. Л. Войкова, вызвала в СССР огромный подъём среди оболваненных трудящихся масс. Пожалуй, за всю историю Советского государства не сыскалось такого политического деятеля среднего звена (автор не берёт в расчёт имена вождей, стоявших на вершинах власти: В. И. Ленина, Я. М. Свердлова, М. И. Калинина, С. С. Орджоникидзе и др.), именем которого было бы названо столько улиц, проездов, предприятий и пр. В настоящее время именем цареубийцы Войкова названы:
• Станция метро «Войковская», Москва.
• Московский химический завод им. П. Л. Войкова (сейчас – ОАО «Аурат»).
