В ходе этих разговоров Борис Коверда постепенно приходит к мысли о возможности покушения на П. Л. Войкова и, наконец, выражает своё открытое желание участвовать в этой акции. Но перед тем как совершить покушение на советского полпреда, заговорщики всерьёз обсуждают вариант устранения в Варшаве писателя М. П. Арцыбашева. Но, взвесив все «за» и «против», они решили, что проведение этого теракта может лишь усложнить дело дальнейшего устранения П. Л. Войкова. Тем более, что в первой половине 1927 года М. П. Арцыбашев умер, и намеченное потеряло всякий смысл.
Поскольку А. В. Павлюкевич обладал ограниченными финансовыми средствами, то на какую-либо серьёзную помощь Борис рассчитывать не мог. О соответствующей же подготовке этого покушения, как-то: организации слежки за П. Л. Войковым, определении времени его выездов, маршрутов передвижения и т. п., и вовсе не приходилось мечтать, так как всё это требовало ввода новых людей и увеличения материальных затрат. Поэтому решили сделать проще – предварительной разведкой должен был заняться бывший сослуживец М. И. Яковлева по «Волочанскому отряду» К. Шипчинский, который вскоре выехал в Варшаву, получив от А. В. Павлюкевича на дорогу 200 злотых.
Для проведения предстоящей акции М. И. Яковлев снабдил Бориса оружием – пистолетом Маузера кал. 7,65 мм мод. 1910/14 года с 12-ю патронами. На случай же возможного провала было заранее оговорено, что Коверда должен показать, что приобрёл его не у М. И. Яковлева, а у служащего вильновской типографии Юдницкого – бывшего члена польской организации допризывной молодёжи.
22 мая 1927 года, имея в кармане немного собственных денег и 200 злотых, которые ему также дал А. В. Павлюкевич, Борис Коверда выехал в Варшаву…
При этом накануне своего отъезда Борис посещает хироманта, который предсказал ему, что он «скоро прославится». (Как позднее признавался сам Б. С. Коверда, в случае удачного покушения он надеялся выехать в Москву, чтобы расправиться подобным образом со Сталиным или Рыковым.)
Прибыв на место, Борис встретился с приехавшим туда накануне К. Шипчинским. Из разговора выяснилось, что он так ничего и не узнал. А вся его «помощь» свелась к тому, что он провёл Бориса к зданию советского полпредства, располагавшемуся в то время на Познанской улице. Да и то, следовали они к нему в целях конспирации на расстоянии в 40–50 шагов между собой. Таким образом, Борису не оставалось ничего другого, как положиться лишь на себя самого.
Первые сутки пребывания в Варшаве Коверда провёл в отеле «Астория», а затем, встретившись в условленном месте с К. Шипчинским, вместе с ним проследовал на улицу Бугай, где последний устроил его на частную квартиру Суры Фенигштейн, находящуюся в доме № 26.
На третий день своего пребывания в столице Борис Коверда решил посетить Консульский Отдел Полпредства СССР. Без труда войдя в здание под предлогом «получения там образования» или «устройства на работу», он стал заполнять необходимые документы. Но из разговора с чиновником понял, что шансов на этот вид деятельности в СССР у него, практически, нет.
Во время своего второго визита Борис выдвинул новую «версию»: он-де хочет ознакомиться с жизнью в СССР, для чего вновь получил соответствующие бланки, необходимые для оформления визы. Но так уж было угодно судьбе, что в одно из этих посещений ему удаётся увидеть П. Л. Войкова, зашедшего в Консульский Отдел. Но, растерявшийся от неожиданности его появления, Борис не смог выстрелить…
Осознав, что столь частые его появления могут вызвать подозрение у сотрудников полпредства, он решает более там не показываться, а значит, фактически, отказаться от задуманного. В то же время, он ежедневно просматривает по нескольку польских газет и русскую «За Свободу!». И вот, когда Борис уже осознал, что дело его с треском провалилось, в вечерней газете «Курьер Червони» за 3 июня 1927 года на глаза ему попадается краткое сообщение о том, что «советский посол П. Л. Войков» на днях собирается отбыть в Москву. (Как потом выяснилось, эти сведения оказались ложными!) Поняв, что само провиденье пришло к нему на помощь, Борис вновь укрепляется в своей мысли осуществить задуманный акт возмездия. Но уже не в здании полпредства, как предполагалось ранее, а непосредственно на Главном вокзале. Однако, не зная точно, когда советский полпред намерен убыть в Москву, он решает каждый день подкарауливать его на вокзале.
Утром 4 июня он отправляется на Главный вокзал, где узнаёт, что поезда на Москву отправляются ежедневно в 9 час. 55 мин. Начиная со следующего дня, Борис приходит на вокзал ко времени отправления московского поезда. Но ожидаемый им П. Л. Войков так и не появляется…
Утром 7 июня Коверда решил, что посетит вокзал в последний раз, так как все имевшиеся у него деньги вышли, а других средств к существованию он не имел. Поэтому, купив перронный билет на последние 20 грошей, он вышел на платформу…
По сложившемуся стечению обстоятельств именно в этот день П. Л. Войков должен был встречать Берлинский экспресс, в котором через Варшаву в Москву после разрыва дипломатических отношений между СССР и Великобританией следовал бывший Полномочный Представитель СССР в Великобритании А. П. Розенгольц. (Разрыв дипломатических отношений во многом произошёл из-за его шпионской деятельности!)
Прибыв на вокзал в сопровождении Заведующего хозчастью полпредства Ю. Григоровича, он, заметив в вагоне подошедшего к перрону поезда знакомые лица, отпустил Ю. Григоровича по служебным делам в город. Ю. Григорович ушёл, а П. Л. Войков вместе А. П. Розенгольцем, воспользовавшись стоянкой поезда, проследовали в привокзальный буфет. Выпив по чашке кофе, они вновь вышли на перрон. Было 9 час. 40 мин. утра.
Прогуливаясь под руку с А. П. Розенгольцем, П. Л. Войков назидательно говорил: «Чтобы узнать страну, надо прожить в ней несколько лет…»
[136]. Но не успел он произнести последних слов, как раздался выстрел. Войков оглянулся, увидев, как человек в серой шляпе, низко надвинутой на глаза, движется в его сторону с оружием в руках. Следом за первым, последовал второй выстрел, а за ним и – третий! Розенгольца, как ветром сдуло – спрыгнув с перрона между двумя вагонами, он остался за спиной Бориса. Войков же резко бросился назад. Продолжая стрелять на ходу, Борис пробежал вслед за ним всего несколько метров, пока не израсходовал все патроны, имевшиеся в магазине пистолета. (Со слов самого Коверды, он произвёл 6 выстрелов, хотя ёмкость магазина его пистолета была рассчитана на 8 патронов.) В то же самое время П. Л. Войков, прислонившись спиной к вагону, открыл ответную стрельбу из своего Браунинга (судя по зав. № 80481 – мод. 1910 г.) именно тогда, когда Борис пытался перезарядить свой пистолет, в котором кончились патроны. Но, сделав в сторону Коверды всего два выстрела, П. Л. Войков стал медленно оседать, и без сомнения бы упал, если бы не был подхвачен проводником этого вагона – невольным свидетелем происходившего.
Звуки выстрелов были услышаны полицейскими, которые быстро прибежали к месту происшествия. Подчинившись их команде сложить оружие, Коверда положил свой пистолет на землю, после чего, не оказывая какого-либо сопротивления, добровольно подчинился их требованию последовать за ними. Когда на Бориса надевали наручники, захлопывавший их полицейский спросил, в кого он стрелял. Борис ответил: «В советского посла». «Жаль, что не в Троцкого», – последовал его ответ.
