Надо заметить, что хоть воспоминания М. А. Медведева (Кудрина) и не описывали событий июля 1918 года, однако тяга этого человека к литературному творчеству была хорошо известна Я. М. Юровскому. (Проживая постоянно в Москве с 1931 года, М. А. Медведев (Кудрин) периодически встречался с Я. М. Юровским у себя дома, где они неоднократно обсуждали некоторые детали той страшной ночи.)
Говоря о воспоминаниях Я. М. Юровского, нельзя также не сказать хотя бы несколько слов о его выступлении в Свердловске 1 февраля 1934 года на «Совещании Старых большевиков по вопросу пребывания Романовых на Урале». На сегодняшний день эти воспоминания менее всего изучены и представляют собой весьма интересный материал для исследователей. (Даже, несмотря на то, что наименьшее количество «тайн» многие исследователи связывают именно с ними.) Однако всё по порядку.
В конце 1931 года Я. М. Юровский из-за обострившейся болезни сердца выходит на пенсию, однако в порядке партийной нагрузки продолжает выполнять отдельные общественные поручения по линии ЦКК РКИ и КСК при СНК СССР. В это же самое время он начинает собирать документы, необходимые ему для оформления Персональной пенсии.
Кроме того, в декабре 1933 года Я. М. Юровский пишет заявление о приёме его в члены Всесоюзного Общества Старых Большевиков (ВОСБ), с 1921 года состоящего при Истпарте. Этот запоздалый шаг Я. М. Юровского, вызывает некоторое удивление. Будучи членом РСДРП с 1905 года и имея только к 1917 году 12-летний партийный стаж (для вступления в члены ВОСБ необходимо было вступить в партию до 1917 года и на момент приёма в упомянутую организацию иметь общий партийный стаж не менее 18 лет), он мог стать членом этого Общества буквально с первых дней его создания.
(Автор предполагает, что мысль о вступлении в члены ВОСБ появилась у Я. М. Юровского только лишь после смерти основателя ВОСБ – М. Н. Покровского. Никоим образом не связывая этот факт с текстом «записки Юровского», автор всё же считает, что такой шаг не мог быть предпринят просто так, без какой-либо веской на то причины. Ибо куда более вероятно, что основанием для этого шага явилась деятельность Я. М. Юровского в бытность его Председателем Отдела по реализации ценностей Гохрана НКФ Р.С.Ф.С.Р. и связанный с этим скандал, возникший в связи с попыткой продажи за рубеж колоссальных ценностей Российской Империи, которые во все годы Советской власти цинично назывались её руководителями «Достоянием Республики».)
Став кандидатом в члены ВОСБ, Я. М. Юровский в конце января 1934 года выехал в Свердловск, чтобы получить там необходимые ему документы. Собирая эти документы в ставшим ему почти что родным городе, он просто не мог не обратиться за помощью в подборе некоторых из них в Свердловский Истпарт, возглавляемый с 1928 года С. С. Моисеевым. Скорее всего, именно Я. М. Юровский предложил С. С. Моисееву организовать его, Я. М. Юровского, выступление перед членами Свердловского областного филиала ВОСБ (СОФ ВОСБ), поскольку, во-первых, те должны были хорошо его помнить по совместной работе на Урале, а, во-вторых, он имел на то полное право – на тот момент вопрос о его членстве в рядах ВОСБ был, что называется, вопросом времени. (В случае отказа Я. М. Юровский всегда мог сослаться на один из основных пунктов Устава ВОСБ: «Установление тесного товарищеского общения между старыми большевиками».)
Находясь в Свердловске, Я. М. Юровский просто не мог не посетить открывшийся в бывшем доме Ипатьева Уральский Областной Музей революции. А, побывав в одном из его главных залов, – реконструированной комнате, где произошло убийство Царской Семьи, – не поверил глазам. Почетное место среди всех прочих экспонатов, развешанных по стенам этого зала-комнаты, занимал ранее принадлежавший П. З. Ермакову пистолет Маузера, надпись под которым гласила, что именно из этого пистолета П. З. Ермаковым лично «были убиты бывший царь, царица и наследник»…
Так что, посетившему музей бывшему коменданту ДОН, было о чём призадуматься. И уж конечно было что сказать своим старым товарищам, допустившим такую «историческую несправедливость». Посему, выступая на упомянутом совещании, он в самой категоричной форме осудил деятельность некоторых сотрудников этого музея, рассказывающих о расстреле Царской Семьи не со стороны «политической необходимости», а с позиций «зверской кровожадности»
[396].
Стенограмма беседы «Совещания Старых большевиков по вопросу пребывания Романовых на Урале», состоявшегося, как уже говорилось ранее, в Свердловске 1 февраля 1934 года, сегодня хорошо известна многим исследователям. (Хотя её полный текст был опубликован только лишь в одном издании.)
Может быть, этим и объясняется своего рода пассивность некоторых исследователей в отношении более тщательного изучения её текста. (Достаточно сказать лишь о том, что запись этой беседы производилась двумя стенографистками, а расшифрованный текст до сих пор представляет собой лишь один вариант из этих записей
[397].)
