В феврале 1920 года через Павлодар проезжал Председатель Семипалатинского ЧК В. Тиунов. Встретившись с М. А. Медведевым (Кудриным), он сообщил, что направляется в Омск по служебной надобности, куда везёт (в числе прочих документов) «Дело об убийстве отрекшегося от Престола Государя Императора Николая Александровича и Его Семьи», принадлежавшее бывшему Товарищу Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н. Н. Магницкому, которое тот вёл в порядке надзора за этим следствием.
Упомянув об этих материалах, В. Тиунов также пояснил сам факт их обнаружения в его городе: незадолго до сдачи Екатеринбурга наступающим частям РККА весь архив Екатеринбургского Окружного Суда был эвакуирован в Семипалатинск.
Исходя из этого обстоятельства, можно предположить с очевидной долей вероятности, что в этом деле имелась копия Представления Н. Н. Магницкого, написанного им на имя Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н. И. Остроумова 30 декабря 1918 года. Именно в этом представлении, впервые в деле, фигурирует упоминание об отрезанном пальце, челюсти и прочих предметах, обнаруженных в шахте № 7, расположенной в районе рудника «Ганина яма»:
«При промывке грунта найдены были пряжки от дамских подвязок, кусочек жемчуга от серьги Императрицы, пуговицы и другие мелкие вещи, а на дне шахты, в иле, оказался отрубленный палец и верхняя вставная челюсть взрослого человека»
[382].
Как непосредственный начальник и человек, близко знавший М. А. Медведева (Кудрина), С. Г. Уралов мог узнать от него некоторые подробности, касающиеся расстрела Романовых. (В 60-е годы прошлого века С. Г. Уралов будет выдавать себя за одного из участников этого «исторического события», в связи с чем имеет смысл обратить внимание на книгу И. Вербицкого «Товарищ чекист»
[383].)
В качестве члена Коллегии ВЧК С. Г. Уралов периодически выезжает в Москву, куда в то время из Омска можно было попасть двумя путями: через Пермь и через Казань. Наиболее короткий путь в обоих этих случаях лежал через Екатеринбург, проезжая который он вполне мог сделать в нём остановку и, как со старым товарищем, встретиться с Я. М. Юровским. Кроме того, Уральский Областной и Западно-Сибирский Совдепы граничили между собой территориально, что давало дополнительную возможность для встречи двух начальников ЧК: Я. М. Юровского и С. Г. Уралова
[384].
Если догадка автора верна, то отсюда можно сделать вывод, что Я. М. Юровский мог знать об этих, приобщённых к следствию вещественных доказательствах, уже в феврале 1920 года! (А это серьёзно размывает «железную логику» некоторых исследователей!)
Ранее уже говорилось, что Н. А. Соколов и Р. Вильтон прибыли в Европу в середине июля 1920 года. Поскольку Р. Вильтон располагал одной из копий Следственного Производства, то ничто не могло помешать ему почти сразу же приступить к работе над задуманной им книгой «Последние дни Романовых».
В связи с этим автор не исключает, что, как журналист, Р. Вильтон уже к концу лета вполне мог опубликовать некоторые отрывки из этой работы, которые явились бы своего рода анонсом к подготавливаемому им изданию.
Находясь в Екатеринбурге на упоминаемых должностях, Я. М. Юровский, главным образом, проводил в жизнь политику «Красного террора» и даже сотрудничал с газетой «Уральский Рабочий», где за его подписью публиковались расстрельные списки.
Пробыв в Екатеринбурге до конца июля 1920 года, Я. М. Юровский ровно через год был вновь отозван в Москву, где по протекции того же Н. Н. Крестинского получает должность Управляющего Организационно-Инструкторским Отделом НК РКИ.
21 сентября 1920 года Постановлением СНК Р.С.Ф.С.Р. при Народном Комиссариате Просвещения Р.С.Ф.С.Р. была образована «Комиссия по истории Октябрьской революции и РКП(б)», именуемая сокращенно «Истпарт». Во главе этой комиссии был поставлен Заместитель Наркома просвещения М. Н. Покровский, который по инициативе В. И. Ленина, начиная с октября 1917 года, занимался подбором документов, связанных с Октябрьским переворотом и историей РСДРП–РКП(б).
