Около 3 часов 30 минут утра 17 июля 1918 года автомобиль, гружённый 11-ю телами казнённых, выехал из ворот дома Ипатьева на Вознесенский переулок, проехав по которому, свернул на Колобовскую улицу, откуда двинулся в сторону Верх-Исетского металлургического завода.
Глава 10
Из какого оружия была убита Царская Семья?
Ровно в полночь Яков Юровский, возглавляющий команду палачей, спустился вниз, чтобы разбудить своих узников. В карман он засунул кольт с семью патронами, а за пазухой у него имелся ещё маузер с деревянным ружейным прикладом и десятью патронами.
Роберт К. Мэсси. Романовы. Последняя глава
[279] Этот отрывок из книги Р. К. Мэсси приведён автором не случайно и, по его мнению, служит своего рода «дополнительным» эпиграфом к представляемой на суд читателя работе.
Но прежде чем пояснить сказанное, мне хотелось бы сразу оговориться, что упомянутая книга – одна из лучших книг о судьбах потомков Российского Императорского Дома Романовых, самозванцах и истинных претендентах на Российский Престол, Коронованных Особах и государственных деятелях, а также учёных России, Великобритании и США.
Написанная в 1995 году в США и переведённая на русский язык в 1996 году смоленским издательством «Русич», она охотно раскупалась отечественными читателями и, несмотря на большой тираж (11 000 экз.), с самых первых дней выхода никогда не залёживалась на прилавках.
Огромная исследовательская работа, проведённая Р. К. Мэсси, говорит сама за себя, однако при чтении его книги невольно обращаешь внимание на некоторые имеющиеся в ней серьёзные упущения.
Ни коим образом не умаляя достоинства книги Р. К. Мэсси и не ставя перед собой задачи более углублённой оценки всего произведения в целом, автор данной монографии всё же желал бы снова привлечь внимание читателя к тому самому отрывку, в котором описывается оружие цареубийцы Я. М. Юровского.
Работая над 1-й главой своей книги, носящей далеко не самое оригинальное название: «Двадцать три ступени вниз», Р. К. Мэсси включил в неё интересующий нас отрывок, при написании которого он вряд ли использовал свой талант исследователя. Создаётся впечатление, что он вообще не задумывался над тем, что выходит в данном случае из-под его пера. Иначе как можно было написать: «…за пазухой у него имелся еще маузер с деревянным ружейным прикладом и десятью патронами»
[280]?
Если бы Р. К. Мэсси хотя бы раз видел пистолет Маузера К-96/12 (а именно такой пистолет был у Я. М. Юровского во время убийства Царской Семьи), он, без сомнения, представлял бы себе его размеры. (Будучи пристёгнутым к кобуре – 595 мм и находящимся в ней – 345 мм.) А посему, наверняка бы подумал, прежде чем написать подобное…
Информируя читателя о личном оружии бывшего коменданта Дома Особого Назначения Я. М. Юровского, М. К. Мэсси, вероятнее всего, был знаком с текстом его пояснительной записки, написанной на имя директора Музея Революции СССР С. И. Мицкевича не позднее 13 марта 1927 года. Ведь именно в этой записке Я. М. Юровский поясняет причины передачи в музей принадлежащего ему оружия, именуемого им не иначе как: «орудие казни бывшего царя Николая II, его семьи и остатков верной им до гроба челяди»
[281].
В соответствии с содержанием оной этим оружием являлись два пистолета, хранящихся у него со времён Гражданской войны: «один системы кольт номер 71905 с обоймой и семью патронами и второй системы маузер за № 167177 с деревянным чехлом-ложей и обоймой патронов 10 штук»
[282].
Ознакомившись с текстом этой записки, М. К. Мэсси попросту сделал свою трактовку таковой, переименовав «деревянный чехол-ложу» в «деревянный ружейный приклад», что по своей сути вообще-то верно, за исключением несоразмерности данного оружия скрытому ношению за пазухой, о чём уже говорилось ранее.
Следует также отметить, что в так называемом «Царском деле» существует великое множество «подводных камней», преодолеть которые могут далеко не все исследователи.
Однако не только зарубежные, но и некоторые отечественные исследователи, порой, более чем смело пытаются «пуститься в рассуждения» о предметах, даже близко им не знакомым.
Ошибочность выводов в таких случаях зачастую связана как с поверхностными знаниями исследуемого предмета (большей частью из-за обычной невнимательности или нежелании до конца разобраться в таковом), так и с «махровым» дилетантизмом, выдаваемым за научные рассуждения.
Так, например, исследователь Г. Б. Зайцев в своей работе «Семьдесят восемь дней»
[283], пытаясь восстановить картину цареубийства, приводит в ней развёрнутую схему стен полуподвальной комнаты дома Ипатьева. Отобразив на этой схеме кружками как жертв злодеяния, так и их палачей (кстати, как реальных, так и вымышленных!), он также обозначил следы от пуль, зафиксированные белогвардейским следствием. Однако упомянутый автор в силу неверности подсчёта значительно сократил их общее количество до 27-ми, хотя таковых только на Восточной стене комнаты убийства насчитывалось не менее 23-х!
[284]
Но если приведённый пример можно отнести к так называемым «издержкам производства», то бывают случаи, когда выводы исследователя, что называется, просто ошеломляют.
Наиболее яркий тому пример – работа писателя-исследователя Л. М. Сонина (настоящая фамилия – Хайкельсон) «Правда и ложь о тайне века», сокращённый вариант которой был опубликован в Интернете
[285]. Да простит меня упомянутый автор, но в плане своих фантазий он переплюнул не только самого П. З. Ермакова, но и его современного последователя – А. П. Мурзина.
Наряду с более чем дилетантскими рассуждениями в отношении различных систем ручного огнестрельного оружия, задействованного в цареубийстве, а также принадлежности такового их непосредственным владельцам, данный автор (кстати, также весьма слабо владеющий и всей темой в целом) пытается рассуждать об этом предмете, что называется, опять-таки «в научном смысле»!
А чтобы подтвердить это, достаточно привести наиболее яркий пример из его работы:
