— Татьяна? — позвала уверенно и властно. Девушка обернулась, с удивлением уставилась на фотомодель, стоящую перед ней. Немедленно вспомнила — она же была на обложке последнего «Космополитена»! В жизни еще красивее, чем там. Ноги от ушей. Ей, Тане, ни за что таких ног не видать. Короткая черная юбка, из-под которой виднелась резинка чулок, черная тонкая водолазка, короткая черная кожаная куртка (Татьяна впервые увидела человека, которому эта куртка по-настоящему шла). Огромные черные очки, круглые, закрывающие почти все лицо. Роскошные длинные светлые кудри, падающие по плечам водопадом. Она была похожа на Хайди Клум в рекламе какого-то средства для укладки. Там, где она за один день умудрялась побывать под шквальным ветром, дождем, палящим солнцем и при этом выглядеть божественно. Татьяна почувствовала запах парфюма. Поразительно, казалось, все тело женщины издавало этот аромат. Девушка моментально оробела. С такими женщинами ей было даже страшно разговаривать. Молча кивнула. Ольга отметила, как курица просто обомлела при ее появлении, и на секунду почувствовала полное удовлетворение и обжигающее чувство счастья. Она была богиней, спустившейся к простой смертной. Ольга широко улыбнулась, давая несчастной убогой возможность оценить работу ее стоматолога Толика.
— Меня прислал Дмитрий Сергеевич, — заявила она безапелляционно. Татьяна смотрела на нее широко открытыми глазами. Думать было тяжело, женщина, стоящая напротив, просто ослепляла. — Он попросил привезти к нему Машу.
Ольга сделала шаг к девчонке, и та немедленно спряталась за няню. Девушка решительно потянулась к Маше и схватила на руки. От Димульки она знала, что дочь довольно послушна и покладиста.
— А вечером он привезет ее домой.
Пристроив инстинктивным жестом малышку на бедре, она уверенно зашагала к машине и жарко заговорила, стараясь предотвратить возможную детскую истерику. Главное — донести до машины, а там пусть орет, сколько хочет. У машины отличная звукоизоляция, а у нее, Ольги, стальные нервы.
— Папочка так соскучился, передал для тебя подарок. Куклу. Ты любишь кукол?
— Не очень, — прошептала Маша, с опаской глядя на странную тетю, которая очень крепко прижимала ее к себе.
— Ну ничего, полюбишь. У меня еще печенье и конфеты есть, конфеты ты наверняка любишь.
— Мне мама не разрешает, — все так же тихо прошептала девочка.
— Ничего, мы ей не расскажем, — весело прощебетала Ольга. Она добралась до машины, распахнула заднюю дверцу и посадила Машу в заранее подготовленное детское кресло. Ловко пристегнула. Выдыхать еще было рано. Захлопнув дверь, Ольга рванула к водительскому сиденью.
Первой пришла в себя Татьяна. Как Дмитрий Сергеевич мог попросить эту красавицу привезти к себе Машеньку, если его арестовали? Она не очень-то походила на адвоката. Татьяна растерялась, спросить было не у кого, со вчерашнего дня Машенька была полностью на ее попечительстве, и это ее немного пугало. Надо было все-таки уточнить, кто эта женщина такая и куда она везет девочку. Может быть, Дмитрия Сергеевича уже отпустили?
— Эй, — окликнула Татьяна Ольгу. Та распахнула дверцу и даже не оглянулась. Татьяна пошла к машине, ускоряя шаг. Она еще не понимала, что происходит, но внутри появилось какое-то острое и щемящее чувство, которое подсказывало, что Машеньку нужно забрать у этой женщины, и как можно скорее.
— Подождите, как вас зовут? Где Дмитрий Сергеевич? — Татьяна повысила голос, послышались немного истеричные нотки. И даже паника. Ольга села за руль и захлопнула дверь, нажала на блокировку. Попыталась попасть ключом в замок зажигания, руки дрожали, хотя самой себе она казалась адски спокойной. Эта дура уже бежала к машине.
— Я не хочу ехать, — неожиданно подала голос девчонка с заднего сиденья. Ольга завела машину, перед тем, как нажать на газ, открыла окно и крикнула:
— Передай этой стерве, что дочку заберет сама. У папы.
Резко рванула с места, обдав подбежавшую Татьяну облаком пыли, и закрыла окно.
— Таня, — заорала девчонка и попыталась рвануть с кресла, но ремни крепко держали ее. Она заколотила ногами в сиденье впереди. Ольга мысленно себе поаплодировала, что поставила детское кресло не за водительским местом. Но салон, обтянутый светлой кожей, было жаль.
— Прекрати. Папа тебя поругает, если ты не замолчишь сейчас же, — добавила в голос стали. Пусть знает, кто тут главный.
— Таня, — зарыдала девчонка, повышая градус. Ольга включила музыку. Maroon 5 — то, что нужно. Сделала громче. Еще громче. Прекрасная аудиосистема в машине не подвела. Энергичный вокал симпатичного татуированного парня заглушил детские вопли. Ольга утопила в пол педаль газа, не обращая внимания на бегущую за ней Таню.
Таня задыхалась, она понимала, что никогда в жизни не догонит шикарный внедорожник, но она не могла просто стоять и смотреть, как эта страшная женщина увозит куда-то Машеньку. Рискуя быть задавленной мчащимися навстречу машинами, Татьяна продолжила бег. Непонятно на что рассчитывая. Ольга заметила ее в боковое зеркало. Какое жалкое зрелище. Страшная толстуха трясла всеми своими жирами, лицо исказилось в уродливой гримасе, казалось, она не бегала со времен детского сада. Она пыталась каким-то образом ее догнать, но на деле просто мешала движению машин. Отвратительно. Как женщина может жить, видя такое отражение в зеркале? Сама Ольга бегала каждое утро, в красивой форме: легинсах в обтяжку и топике. Выглядела так, что гуляющие с собаками мужчины протяжно свистели ей вслед. Она очень любила центральный парк возле Мариинского дворца. Там была лучшая публика. Гуляли владельцы породистых шарпеев, дорогущих левреток и боксеров-чемпионов. Она любила бегать весной или ранним летним утром. Когда солнце едва пробивалось сквозь густую листву, поливальные машины приводили в идеальный порядок брусчатку возле Верховной рады и Президентского дворца. Первые птицы наполняли город щебетом, а вызывающе дорогие, блестящие, роскошные машины слуг народа только начинали заполнять улицы. Ольге нравилось чувствовать себя причастной к рождению нового дорогого стильного дня в Киеве. Она бросила взгляд в боковое зеркало. Толстая уродина, кажется, отстала. Может, ее кто-нибудь переехал? Это было бы даже забавно. Ольге стало интересно — звуков аварии она не слышала, хотя за оглушающе орущей девчонкой и громкой музыкой могла их и пропустить. Ольга слегка сбавила ход, кинула быстрый взгляд в зеркало заднего вида — ничего. Кинула взгляд в правое боковое — возможно, толстуха сошла на обочину. Ничего не было видно. Она потянулась всем телом, чтобы лучше разглядеть то, что происходило справа от нее. Ольга не заметила, что приблизилась к повороту и ей навстречу выскочили лихие джигиты на старенькой побитой «девятке», которые со вчерашнего дня праздновали день рождения.
Вначале Татьяна услышала отчаянный визг тормозов где-то впереди, затем ужасающий звук столкновения и скрежет. Она пыталась отдышаться, стоя на обочине, поставив руки на колени, отчаянно вдыхая воздух и чуть не плача от боли, которая пронзала ее легкие. Но дыхание перехватило от этого страшного звука. В один момент она поняла, что случилось что-то страшное. Непоправимое. Она резко распрямилась, чтобы продолжить свой неловкий смехотворный бег. Сделала шаг и упала на землю.
