И тут я вдруг неожиданно ловлю себя на мысли, что не готов вернуться к тому, как все было раньше. Я не согласен больше этим довольствоваться. Все эти часы, что мы провели вместе в игре, деля на двоих одно приключение, они что-то значили. Они изменили нас. Теперь я кое-что о нем знаю, кое-что несомненное и очень важное. Мой сын – личность умная, творческая и изобретательная. Мы оба прошли слишком большой путь, чтобы съехать обратно в старую колею.
Поэтому я поднимаю с пола джойстик от «Иксбокса» и включаю приставку. Может, у меня и не получится заинтересовать Сэма новым строительным проектом, но я рассчитываю, что, если я начну играть у него на глазах, он почувствует себя достаточно задетым в своих правах хозяина, чтобы проявить хоть какой-то интерес.
Игра загружается. Нахожу в меню «Мир папы и Сэма» и выбираю его. Внутри приставки с жужжанием оживает жесткий диск, и я вспоминаю тот день, когда мы создали этот файл, всю эту вселенную – как мы радовались и какое чувство единения испытывали. Поднимаю глаза, но Сэма не видно из-за большой книги в твердом переплете, которую он держит, и я устремляю взгляд на экран, исполненный растущей во мне новой решимости.
В игровом мире царит обманчивое спокойствие. Фортепианная музыка, медленная и размеренная, задает мирный тон. Солнце уже взошло, и вдоль гряды холмов кучками тянутся овцы. Передо мной, являя собой плачевное зрелище, лежат развалины замка; остатки фундамента почти теряются в густой траве, точно руины какого-то древнего аббатства. Я могу попытаться отстроить его заново, но на это уйдут многие часы, и потом, само по себе здание – совсем не главное. А что еще? Что еще я могу испробовать?
Направляюсь к основанию передней стены, чтобы проверить, на месте ли наш сундук с сокровищами, и тут на экране появляется сообщение. В игру вошла Оливия. Поначалу я ее не вижу, но потом она выходит из рощицы, которую явно тоже задело взрывом. Я не стал подключать наушники, и ее голос, четкий и громкий, раздается из динамика телевизора.
– Сэм?
Вновь кошусь на него, позволив себе крохотную искорку надежды, и вновь не получаю никакого ответа. Пожав плечами, поворачиваюсь обратно к экрану.
– Нет, – отвечаю я, – это папа Сэма. Привет, Оливия.
– Ой. Привет.
Она проходит мимо меня к руинам и окидывает их взглядом сначала снизу вверх, затем из стороны в сторону, точно производя оценку.
– А Сэм с вами?
– Да, но он читает книгу.
– Мы уже сто лет его ждем.
– Напрасно ждете. Боюсь, он не хочет больше играть.
– Мы хотим извиниться.
– Я знаю, это очень хороший поступок с твоей стороны, Оливия. Он знает, что ты не виновата. Но я ему передам.
– Нет. Мы не словами хотим извиниться. Хотим кое-что ему показать.
И тут на экране возникает еще одно имя. Теперь это мальчик – он, разумеется, появляется точно оттуда же, откуда Оливия. На нем забавный наряд, похожий на костюм супергероя. Он бросает взгляд на меня, кивает и решительно направляется к Оливии. До меня доносятся приглушенные обрывки каких-то слов, как будто разговор ведется очень далеко и не предназначен для моих ушей.
– Это мой брат Гарри, – наконец говорит Оливия.
Гарри разворачивается и идет мимо меня в сторону гор, держа в руке кирку. Оливия тем временем собирает остатки изгороди, которой были обнесены наши сельскохозяйственные постройки.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Навожу порядок. Не уходите.
Откуда-то издалека доносятся еще чьи-то голоса, совсем тихо. Разговор кажется нереальным, почти призрачным. Наверное, она разговаривает с мамой или папой, а может, ей уже надоело и она собирается выходить. Гарри нигде не видно. Уставший и раздосадованный, я уже собираюсь выключить приставку, когда на экране появляются еще два сообщения: «БэтБой03 вступил в игру» и «ПоТТер45 вступил в игру». Потом выскакивают и гаснут еще два или три имени. Я иду назад, прочь от замка, не очень понимая, что делать и что происходит. Не собираются же они окончательно все доломать? Зачем им это? А потом я вижу, как они выходят из леса: небольшой отряд ярко одетых персонажей, точно из диснеевского мультика, вооруженные топорами, и расходятся в разные стороны – некоторые к горам, большинство же к прибрежной полосе с той стороны замка.
– Что происходит? – спрашиваю я.
Мой вопрос остается без ответа. Сэм по-прежнему сидит, уткнувшись в книгу, хотя я отмечаю, что она вот уже которую минуту открыта на одной и той же странице. Он слышал, как приходили уведомления, он в курсе, что в игре сейчас несколько человек. Я чувствую, что закипаю. Как они могут? Берусь за телефон, намереваясь позвонить родителям Оливии и поинтересоваться, какого черта они не следят за своими детьми.
Но тут они начинают тянуться обратно – и те, кто уходил в горы, и те, кто был на берегу. Пока они собираются, возникает заминка. Музыка начинает играть чуть громче, затем взвивается прекрасным переливом.
– Так, – командует брат Оливии. – За работу!
И дело закипает. Они разбегаются в разные стороны по разрушенному зданию, идеально слаженная команда.
Строительный отряд.
На месте старых стен начинают расти ровные ряды новых блоков. Все та же комбинация булыжника и известняка, слой за слоем, они возникают быстро, но при этом ловко и аккуратно. Квадратные фигурки запрыгивают на стены и укладывают один блок за другим, точно странный рой каких-то насекомых-строителей, практически бесшумный, но действующий на удивление слаженно и скоординированно.
– Сэм, – произношу я тихо.
А внизу, перед замком, Оливия восстанавливает разрушенную ферму: ставит изгороди, добавляет ворота, при этом все загородки у нее одного размера, того самого, тщательно выверенного и соблюдаемого Сэмом.
– Сэм.
Между стенами уже видны зачатки дубовых полов, расходящиеся из разных точек, точно веера, наслаивающиеся на крепнущий остов здания. Окон пока нет, но строители помнят, где они должны быть, и оставляют под них место.
– Я не очень хорошо помню, какой формы должны быть окна, – произносит чей-то голос.
– Оставь пока так, – отзывается другой. – Сэм должен знать.
Его имя, произнесенное вслух другим мальчиком, наконец привлекает внимание Сэма. Он откладывает книжку на кровать и, сощурившись, смотрит на экран, поначалу не очень понимая, что происходит. Потом подбирается поближе к телевизору и протирает глаза.
Уже начинают явственно вырисовываться очертания башен. Всех четырех, в каждом углу. Они слегка возвышаются над основной крышей. Они не совсем правильные, на один блок ýже, чем надо бы, но достаточно близкие – достаточно, чтобы понять намерения.
– Они восстанавливают его, – говорю я. – Они все чинят.
– Сэм? – зовет Гарри. – Сэм, ты там?
Протягиваю сыну наушники. Он поднимает руку и, послушно взяв их, подносит микрофон к лицу.
