– А, да, знаю.
– Ее брат Гарри тоже без ума от этого занятия, – сообщает она, бросая взгляд на нахального вида мальчишку, который стоит рядом. – Как и все его друзья. Я в компьютерных играх ничего не понимаю, но они там хотя бы не стреляют по террористам, что уже хорошо. В общем, увидимся позже.
Она забирает у Оливии портфель, берет сына за руку и ведет его к огромному безукоризненно белому «рейнджроверу». Стою столбом, разинув рот, пока машина не трогается с места и в конце концов не исчезает за рядом террасных домов.
– Я покажу Оливии, как строить замок, – сообщает Сэм.
– Здравствуйте, мистер Рау, – говорит Оливия. – Которая из этих машин ваша?
– Вон та, самая ужасная. Дети, не хотите сперва заехать в кафе и выпить вспененного молока?
Оба радостно вопят «да!» и скачут от восторга, как безумные, потом со всех ног кидаются к нашему старенькому разбитому «универсалу».
Когда мы приезжаем в кафе, я открываю им дверь и они вваливаются внутрь, весело болтая (хотя, строго говоря, болтает Оливия, а Сэм лишь кивает). Пробираются между столиков вглубь зала, чтобы занять один из уютных диванчиков, а я подхожу к барной стойке, за которой любимый бариста Сэма зачитывает пожилой женщине обширное чайное меню. Та с озадаченным видом отходит к ближайшему столику, и я делаю заказ.
– Вижу, вы сегодня с компанией, – кивает он в сторону Сэма с Оливией. – Это его подружка?
Тоже смотрю на них. Они сидят рядышком, болтая и листая комиксы и журналы на столе. Казалось бы, что такого – просто двое ребятишек, занятых самым обычным разговором. Но для нас он не обычный. Кажется, я сейчас буду восторженно молотить кулаками воздух, как Джадд Нельсон в финале «Клуба „Завтрак“».
– Похоже, ваше кафе будит в нем все самое лучшее, – говорю я.
– Ну да, неплохое было местечко.
Сердце у меня внезапно ухает куда-то вниз.
– Что вы имеете в виду?
– Владелец продает его. Он познакомился с женщиной – из постоянных клиенток, и теперь они уезжают в Италию и открывают там семейную гостиницу. Договор аренды истекает через пару месяцев, а потом мы закроемся.
– О нет, это ужасно!
– И не говорите. Мне тут нравилось. Приятное местечко. Большую часть времени у меня такое чувство, что я общаюсь с друзьями, а не работаю. Мне будет этого не хватать. Ладно, идите садитесь. Я принесу вам ваши напитки.
Вижу, что за мной уже собралась очередь, поэтому отхожу, но эта новость потрясла меня. Это было наше место, наше убежище. Решаю пока ничего не говорить Сэму. Не хочу портить ему важный день. Вместо этого мы сидим за столиком и хорошо проводим время. Оливия без умолку трещит о том, как прошел ее день в школе: что она делала, с кем играла, о чем они говорили, – из Сэма таких подробностей клещами не вытянешь. Он сам же тем временем продолжает упорно возвращаться к теме «Майнкрафта».
– Я умею строить из известняка, – сообщает он ни с того ни с сего.
И тут, неожиданно что-то вспомнив, Оливия перебивает его, легонько коснувшись ладонью его локтя. Отмечаю, что он не отдергивает руку.
– Ой, мой брат сказал, что будет турнир по строительству в «Майнкрафте»! – сообщает она возбужденно. – Через несколько месяцев. Сэм, ты обязательно должен участвовать! Это будет на фестивале видеоигр в Лондоне. Всем дается четыре часа, чтобы построить модель, и самая лучшая получает приз.
– Можно мне поехать? – спрашивает Сэм.
В моей голове живо рисуется картина: огромный выставочный зал, полный шумных подростков с игровыми приставками и оглушительной музыки. Если уж день рождения Табиты, скорее всего, пройдет под девизом «Привет, истерика», то это будет несомненный «Здравствуй, апокалипсис».
– Пока не знаю. Надо посмотреть, когда это. И там, скорее всего, будет очень громко.
– В Лондоне было громко, – говорит Сэм. – Но я справился.
– Когда вернемся домой, давай задружимся на «Иксбоксе» с моим братом, – говорит Оливия Сэму. – Тогда можно будет всем вместе играть в одном мире.
– Папа, можно?
– Да, – говорю я, радуясь возможности уклониться от обсуждения турнира.
Когда мы подъезжаем к дому, ребятишки вылезают из машины и сразу же устремляются на второй этаж. Слышу, как включается «Иксбокс». Отправляюсь на кухню и на подносе приношу им наверх молока с печеньем в надежде произвести на Оливию впечатление, будто: а) я совершенно полноценный и заботливый родитель и б) к Сэму постоянно приходят гости и это ни в коем случае не что-то из разряда небывалых чудес.
Сэм у себя в комнате деловито показывает Оливии наш замок. Он успел разбить вокруг него несколько делянок, на которых выращивает пшеницу и морковь. Судя по всему, это производит на Оливию должное впечатление. Ставлю поднос с угощением и засматриваюсь на экран, но Сэм оглядывается на меня с выражением, которое я определяю как смущение. Оливия снова повторяет нам про игровой фестиваль и про то, что Сэм должен обязательно принять участие в турнире. Он с воодушевлением кивает в ответ, и я вдруг ловлю себя на том, что, поддавшись атмосфере момента, тоже согласно киваю.
Глава 20
Начинаем мы с разговора о всякой ерунде. На часах семь вечера рабочего дня, и я сижу в пабе в центре города в компании Мэтта. Он пришел сюда с намерением посмотреть решающий матч Лиги чемпионов между «Манчестер юнайтед» и «Порту», я же с намерением выяснить, действительно ли он завел интрижку на стороне. Но прямо в лоб задать ему этот вопрос я не могу. Нужно подвести разговор к этому исподволь, как бы невзначай, начав с какой-нибудь заведомо безопасной темы – в нашем случае это неспособность «Манчестера» найти достойную замену Рою Кину в роли центрального полузащитника. Так уж у нас, у мужчин, заведено.
– Да, – говорю я минуте примерно на десятой вдумчивого анализа недавней истории клуба, – раз уж мы заговорили о разочаровании, которое несет с собой долговременный творческий застой, как у тебя дела с Клер?
Мэтт вскидывает на меня глаза, оторвавшись от своего пива.
– Да все нормально. Готовимся к дню рождения Табиты. Вы с Сэмом придете?
– Мы пока еще не решили. Непонятно, как он себя поведет. У вас с ней какой-то разлад?
– А почему ты спрашиваешь?
– Да ты стал какой-то замкнутый. И даже во время матча не выпускал из рук телефон, все время читал какие-то эсэмэски. Тут хочешь не хочешь, а заметишь.
Тише едешь – дальше будешь, напоминаю себе я. Он, конечно, станет отнекиваться, но нам спешить некуда. У нас весь вечер впереди, так что…
– Только не говори Клер! – бухает он с паникой на лице.
Вот черт, раскололся. Значит, у него действительно роман на стороне.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Ничего не говорить Клер о чем?
Он некоторое время собирается с духом.
