– Ты точно не останешься на ужин? – спросила Элена, увидев, что Моник собирается уходить.
В ответ подруга напряженно улыбнулась.
– Нет, у меня дела. Я так рада, милая, представь себе, у нас будет собственный магазин!
Элена почувствовала, что ее тоже переполняет ликование. Энтузиазм Моник будто бы передался и ей. Она проводила подругу до двери и вернулась в гостиную. Кайл отправился на второй этаж. Оттуда доносился запах свежего томатного соуса, и Элена вспомнила, что с утра ничего не ела.
Она осторожно поднялась наверх. Ей так много хотелось ему сказать, так много сделать. Но в их отношениях все приходилось откладывать на потом. Словно ребенок препятствовал развитию их близости. Внезапно Элена застыла, как громом пораженная. Она снова вспомнила о Морисе. А что, если и Кайл… Но закончить мысль у нее недостало сил. Элена знала, что между этими людьми нет ничего общего: едва узнав о ребенке, Кайл стал заботиться о ней, казалось, он даже счастлив. Нет, не стоило сравнивать его с Морисом. Он был другим… Однако, если подумать, Элена ничего о нем не знала. Только то, что Кайл заставлял ее улыбаться, что рядом с ним она была счастлива. Кайл все понимал и словно читал ее мысли, угадывая их прежде, чем она успевала открыть рот. Когда они были врозь, Элена постоянно думала о нем. А когда Кайл появлялся, чувствовала, что оживает и жизнь становилась радостной, обретала полноту.
«Вот черт», – подумала она. Об этом стоило поговорить с месье Лагузом. Как жаль, что они больше не увидятся.
– Пять минут, и паста готова, – крикнул Кайл, услышав приближающиеся шаги.
Элена посмотрела на него: Кайл склонился над кастрюлей, пытаясь подцепить макаронину. У Элены сжалось сердце. Она почувствовала тепло, которое грело и пугало одновременно, отзываясь в теле сладкой болью.
– Я накрою на стол, – предложила она. Кайл рассеянно кивнул. Слив воду, он высыпал пасту в глиняную посудину, полил соусом и перемешал, а затем щедро посыпал пармезаном. Сыр был из магазина итальянских продуктов. Однажды Кайл отвел туда и Элену. Ему нравился простой томатный соус для пасты. Итальянскую пасту его научила готовить одна американка. Рецепт соуса был очень прост: репчатый лук, зубчик чеснока, предварительно очищенные и раздавленные вилкой помидоры и оливковое масло. Американка использовала серебряную посуду. Поначалу Элена не поверила, но Кайл показал ей фотографии.
– Такая сковорода стоит целое состояние, – заметила Элена.
С задумчивым видом она порезала хлеб и разложила приборы.
– Ты действительно думаешь, что отыскал замок, где жила Беатриче?
Кайл принялся раскладывать еду по тарелкам.
– Сначала поешь, потом будешь расспрашивать.
Элена нахмурилась, но спорить не хотелось, а от тарелки шел такой приятный аромат. Она помедлила, закрыла глаза и глубоко вдохнула.
– Ну, давай рассказывай! – сказала она, не отрываясь от еды.
Кайл пожал плечами.
– В дневнике подробно описаны окрестности замка, мне они показались знакомыми. Но точно можно понять, только побывав в этом месте. Поэтому у меня появилась одна мысль.
Элена покачала головой.
– Идеальный аромат меня больше не волнует. Мадам Бинош уже, наверное, приобрела в «Нарциссусе» новые духи. «Надо бы ей позвонить, – подумала Элена. – Однако тогда объяснений не избежать». Рассказывать, что произошло в «Нарциссусе», Элене не хотелось, но позвонить мадам Бинош все же придется – надо же сообщить клиентке, что теперь ее заказ курируют другие сотрудники.
– Даже если она купит новый аромат «Нарциссуса», что это изменит? Разве ты не хочешь раскрыть тайну, найти формулу Беатриче? На ее основе ты сможешь разработать целую серию ароматов, открыть уникальную линию, – заметил Кайл.
Но чем больше Элена думала об этом, тем меньше верила в такую возможность.
– Нам лучше сосредоточиться на магазине. Но сначала кое-что мне объясни.
– Что именно? – Кайл вопросительно поднял брови.
– Ты сказал, что тебе известно местонахождение замка?
– Точнее, у меня есть такое подозрение, – поправил ее Кайл. – Недалеко от дома моих родителей есть один замок. Так как насчет путешествия в Прованс?
Элена задумалась.
– Выходные в Провансе… Звучит заманчиво.
– Умница! – воскликнул Кайл.
Глава 17
Корица. Насыщенный, яркий, чувственный и невероятно женственный аромат. От него веет восточными сказками. Страстный и теплый, как солнце дальних таинственных стран.
Монтьер сдержал слово. Он заплатил достаточную сумму, чтобы Элена могла временно не беспокоиться о будущем. Теперь ее уверенность крепла с каждым днем. Однако мысли о заказе мадам Бинош не покидали ее. Она снова и снова возвращалась к аромату Нотр-Дама, но, поскольку дел было по горло, она думала о нем все реже. Магазин был почти готов к открытию, и в последние дни на Элену столько всего навалилось.
– Так? – спросил Кайл, глядя на нее.
Элена задумчиво прикусила губу.
– Давай чуть-чуть правее. Вот так.
Но сомнения ее не покидали. Элена покачала головой.
– Нет, так не пойдет. Давай попробуем сдвинуть вот сюда.
Бен посмотрел на Кайла, и они принялись толкать тяжелую стойку на другую сторону комнаты.
– Никак нельзя было продумать все заранее? – упрекнул друга Бен.
– Не спорь и займись делом.
– Мы уже опробовали все углы, – возразил тот.
– Нужно еще разместить кресла и столик, так что лучше не трать силы на разговоры, – пробурчал Кайл.
– Я вас совсем не слышу, – сказала Элена, подходя ближе и подозрительно переводя взгляд с одного на другого.
– Так и было задумано, – мрачно ответил Бен.
– Вы сами предложили помочь. Кто-то говорил, что расставить мебель ему раз плюнуть. Я этого не забыла. Процитировать?
Кайл воздел глаза к потолку, похлопал друга по плечу, и они вышли за дверь.
– Не обращай внимания, беременные женщины – это кошмар, тебе ее не переспорить. В конце концов ты же окажешься и виноват, так что лучше не возражай.
– Как ты это терпишь? – смеясь, спросил Бен.
Кайл предостерегающе посмотрел на него.
– Нет, со мной у нее все по-другому.
– Не знаю, почему я ей не нравлюсь, я здесь совершенно ни при чем. По-моему, на тебя у нее куда больше поводов злиться, не я же отец ребенка.
Кайл хотел было объяснить, что он тоже не имеет к ребенку никакого отношения, но слова замерли на языке.
– Как видно, я ей немного нравлюсь, – пробормотал он, толкая тяжелое кресло.
– Когда свадьба?
