– Продиктуй мне композицию, – велела она.
Элена кивнула. Она могла бы просто прочесть формулу, но предпочитала мысленно прокрутить каждый шаг, как бы заново подбирая масла одно за другим.
– База – красный грейпфрут, лаванда и лайм. Сердце – роза, жасмин, персик, чернобыльник, ангелика. Шлейф – мирра, дубовый мох, кожа, амбра.
Клодин покачала головой:
– Но я слышу что-то еще. Ты добавила ноту фужер?
Элена кивнула:
– Да, лаванду и ваниль.
– Но ты умолчала об этом.
Казалось, что Клодин ее допрашивала. Какой смысл пересказывать формулу, если все записано в рабочем блокноте?
– Я же сказала, аромат еще не закончен. Идея величия собора совершенно не передана, а это важнейшей аспект всей работы. Нужно попробовать заменить состав композиции. – Элена уже начинала терять терпение.
– Не стоит, композиция и так очень хороша.
– Да что на тебя нашло? Я же говорю, она не закончена. Это же очевидно, – запротестовала Элена. Она уже завелась и не могла понять, почему Клодин так себя ведет.
В этот самый момент дверь распахнулась, и на пороге появились Филипп Рено и Монтьер.
– Что здесь происходит? – удивленно воскликнул Жак, но удивление тут же сменилось бешенством.
– Добрый вечер, не знала, что вы так скоро вернетесь, – ответила Элена.
– Это мы уже поняли, – сухо добавил Филипп.
Он стоял, с обвиняющим видом скрестив руки на груди, на его лице читалось торжество.
Элена посмотрела на Клодин: та не говорила ни слова, точно обратившись в соляной столп. Напряжение в комнате достигло пика, достаточно было чиркнуть спичкой, чтобы раздался взрыв. Элена не понимала, что происходит. Холодок подозрения пробежал по позвоночнику, когда Элена снова подумала о странном поведении коллеги. Она решила сама все объяснить. Наверное, Клодин не успела сообщить Монтьеру о том, что сегодня Элена будет составлять композицию.
– Дело в том, что духи еще не готовы, – сказала она и протянула руку к блокноту, где вела конспект своей работы.
– Не смейте прикасаться к блокноту, – крикнул Филипп.
Но Клодин успела схватить его прежде, чем Филипп подошел к столу.
Элена не на шутку испугалась.
– Сегодня все с ума посходили, – еле слышно прошептала она.
Клодин молчала, крепко прижимая к груди блокнот. Филипп смотрел на Элену с презрением и ненавистью.
– Что вы делаете в лаборатории? У вас нет права здесь появляться, как вы сюда вошли? – закричал Монтьер.
– Разумеется, есть. Вы сами подписали мой ключ, – сказала Элена и протянула ему электронный ключ.
Лицо Монтьера перекосило от злости.
– Вы подделали мою подпись.
– Теперь вы видите, месье, что я говорил! Эта нахалка осмеливается врать прямо в глаза, – заметил Филипп.
Первоначальное удивление сменилось замешательством, а оно, в свою очередь, злостью. Что-то здесь было не так.
– Вам следует обратиться к врачу, месье Филипп. У вас проблемы со здоровьем.
Филипп покраснел от злости.
– Нет, это у вас серьезные проблемы, вы даже не представляете, насколько. Надеялись обокрасть наш магазин? Но формул вы здесь не найдете. – Он медленно отчеканил каждое слово, словно разоблачал преступника: – Здесь вам совершенно нечего делать, только аппаратуру испортите.
– Почему вы привязались ко мне? Что я вам сделала?
Филипп покраснел еще сильнее.
– Вы с самого начала лгали.
– О чем вы говорите? – удивленно воскликнула Элена. – Это какое-то безумие. – От волнения у нее сжало грудь, живот словно скрутило узлом. Она попыталась собраться с мыслями и все объяснить. Возможно, они не хотели, чтобы она работала над заказом, но Клодин сказала, что все улажено, не могли же они этого не знать.
– Я понимаю, что аромат Нотр-Дама очень амбициозный проект, но…
– О чем вы вообще говорите? – закричал Монтьер, приходя в бешенство. Он мгновенно пересек комнату и подошел к Клодин, которая так и стояла, не раскрывая рта. – Я хочу знать, что вы тут делали, что это за аромат Нотр-Дама?
– Ничего особенного, пустяки. Мадемуазель Россини провела сегодня важную продажу, и я решила поощрить ее и показать, как составляются духи. Одна клиентка заказала духи, которые передавали бы великолепие Нотр-Дама. Это известная писательница, мадам Бинош. Мы подбирали эфирные масла, и мадемуазель Россини высказала кое-какие идеи.
Филипп заскрежетал зубами:
– У нее нет разрешения заходить в лабораторию.
– Как вы сами заметили, здесь нет ничего, что она могла бы украсть, – сухо ответила Клодин, не глядя на Филиппа.
– Прекратите вы оба! – Жак протянул руку. – Прошу отдать мне рабочий блокнот.
Клодин подчинилась. Жак принялся листать блокнот. Несколько страниц были исписаны формулами и конспектами. Незнакомый почерк не оставлял сомнений, что записи были сделаны не Клодин. И все же он никогда не выписывал пропуск для Россини. Он даже не стал размышлять о том, с какой целью Клодин тайком от всех провела Элену в лабораторию. Он уже и так это понял. Чуть позже он займется ими обеими. Но здесь и сейчас его интересовал новый аромат, кто бы его ни сделал. Он быстро взглянул на композицию. Казалось, она была сделана интуитивно, техника такого подбора составляющих – одна за другой, от начальных нот до последней нотки шлейфа – давно устарела. В современной парфюмерии никто так не работает, это слишком рискованно. И все же аромат был очень хорош. Жак снова взглянул на формулы и затем осторожно взял стеклянный цилиндр и поднес к носу.
«Везение, это просто везение», – крутилось у него в голове. Однако аромат опьянял и манил, было совершенно непонятно, как можно создать подобное чудо, не считаясь с последними достижениями парфюмерии. Жак нахмурился. Его неприязнь к Элене переросла в настоящую ненависть.
Эта Россини может мнить себя парфюмером, но Жака Монтьера просто так не проведешь. Он не изменит мнение о ней только потому, что она загадочным образом составила неплохую композицию. Эти мысли немного успокоили, и ему полегчало. Надо держать эту выскочку подальше от лаборатории.
– Мне кажется, мы с вами друг друга недопоняли, мадемуазель. Вас приняли в этот магазин не для того, чтобы вы составляли духи, и я четко это проговорил. Для творчества у меня есть профессионалы. Ваши обязанности заключаются в том, чтобы отвечать за продажи. Вам бы стоило заниматься своими прямыми обязанностями, предоставив составление духов тем, кто обладает для этого соответствующим опытом и знаниями. Как вы сами убедились, вы не в состоянии заниматься таким сложным делом. Парфюмерия – не та область, где можно импровизировать.
Элена застыла, не в силах пошевелиться. Услышав то, что сказала прежде Клодин, она просто не нашлась, что ответить. Она доверилась этой женщине – и ее обманули. Внезапно все прояснилось. Клодин хотела присвоить новую формулу. Вот почему она подделала пропуск в лабораторию, не поставив в известность начальство. И Элена повелась на эту уловку. Ей даже не приходило в голову поинтересоваться, знают ли Филипп и Монтьер о новом проекте, ее это не интересовало, потому что она была целиком и полностью охвачена мыслями об аромате Нотр-Дама, так что, в конце концов, сама была виновата.
