Филипп произнес эту речь, выдерживая длинные паузы после каждой фразы, так что Элене показалось, что он говорил целую вечность, и она встревожилась не на шутку. Ее беспокоил его ускользающий взгляд, которым он то и дело одаривал ее, прежде чем уставиться в стену.
– Полагаю, вам известно, что здесь не только торгуют духами. В «Нарциссусе» мы сами разрабатываем новые линии, – Филипп произнес это неожиданно, словно эта мысль закралась ему в голову внезапно. – Само собой, этим занимаются соответствующие специалисты. Вам нужно лишь общаться с клиентами, записывать их пожелания и передавать парфюмерам. Поначалу вам будет немного сложно, но со временем вы привыкните.
Подруги с удивлением переглянулись. Очевидно, Монтьер не рассказал Филиппу о способностях и образовании Элены. По ее лицу прокатилась волна негодования, и она покраснела. Да, владелец «Нарциссуса» предупредил, что поначалу ей придется продавать духи, но почему он скрыл от Филиппа ее опыт? Элена была в недоумении. В ней заговорила гордость, она вспомнила о своих предках и разозлилась. Она почувствовала, что ее унизили, над ней поглумились. Слова Филиппа обрушились на нее холодным душем, она поняла, что все ее мечты беспочвенны, неосуществимы.
– Я сделаю все, что в моих силах, – проговорила она, отводя глаза.
Казалось, Филипп ничего не заметил и продолжал говорить:
– Чтобы заниматься духами, нужен огромный опыт, долгие годы учебы и труда. Эта работа требует полной самоотдачи.
Элене показалось, что над нею специально издеваются.
– Многие думают, что для того, чтобы быть парфюмером, достаточно инстинкта, импровизации. Однако это совсем не так. В наше время все возомнили себя создателями духов, и это досадно и грустно.
Он говорил ровным тихим голосом, монотонно чеканя каждое слово.
Элена едва сдерживалась, чтобы не закричать.
– Могу себе представить, – тихо сказала она.
Нахмурившись, Моник слушала Филиппа с отсутствующим видом. В ее взгляде нетрудно было заметить легкое раздражение.
Филипп продолжал говорить о том, что Элена знала с самого детства. Она старалась сдержаться, но обида все больше и больше овладевала ею. Неужели он настолько глуп, что ничего не замечает? Или он не видит, что Элена сейчас вспыхнет, как спичка? Натянутая вежливость давалась ей с невероятным трудом. Пусть Филипп воображает себя великим парфюмером, однако он не в состоянии уловить настроение человека, который стоит напротив него. Элена посмотрела ему в глаза.
– Эфирное масло и душистая вода – это совсем не одно и то же. Не буду вдаваться в детали, пока что вам не понять. Но не волнуйтесь, немного терпения, и вы все освоите.
Это ей-то не понять? Возмущение переполняло Элену, и она боялась раскрыть рот, опасаясь, что оно невзначай вырвется наружу.
Филипп по-прежнему самодовольно улыбался. Он был настолько захвачен самим собой, что негодование Элены постепенно растаяло, хотя чувство унижения и неловкости никуда не делось. «В конце концов, это ведь только на время, – уговаривала она себя, – я справлюсь. Очень скоро этот Филипп поймет, чего я стою».
– Правил у нас немного, и все они очень просты, однако не следует ими пренебрегать. – Голос Филиппа внезапно стал жестким. Он стал похож на огромного филина: глаза округлились, нос вытянулся в клюв. От его вежливости не осталось и следа.
– Я вижу, что вы разумная девушка, так что надеюсь, проблем не возникнет.
«Интересно, откуда такие выводы? Ты это понял по глазам, по выражению лица или по тому, что я всю жизнь занималась духами?» – подумала Элена. Она постаралась успокоиться. Закричи она сейчас, устрой сцену – кому от этого станет легче? Элена сжала кулаки, а затем резко разжала. В конце концов, Филипп ни в чем не виноват. Не его вина, что она решила все изменить и начала с чистого листа. Выше головы не прыгнешь, всему свое время. Она набралась терпения и продолжала слушать.
Моник отошла подальше. Элена смотрела, как она ходит между витринами с задумчивым видом. Она заметила, как Моник достает из сумки планшет, и все поняла.
– Когда я могу приступить? Сегодня вас устроит?
Филипп удивленно посмотрел на нее.
– Вообще-то, у нас так не принято.
Но Элена не собиралась сдаваться. Ей не хотелось, чтобы Моник за нее беспокоилась. Она чувствовала себя независимой и хотела действовать.
– Не беспокойтесь, я вам не помешаю. Для начала я просто посмотрю, как вы работаете. Так мне будет проще понять, как ваши продавцы общаются с клиентами.
Филипп пожал плечами.
– Неплохая мысль. Но хочу вам напомнить, что ваш контракт вступает в силу только со следующей недели, и зарплата вам будет начислена также согласно контракту. – Он замолчал и посмотрел ей в глаза. – Должен признаться, господин Монтьер был очень щедр, – ни один продавец Парижа не может даже мечтать о таком окладе, – улыбнулся Филипп.
Несмотря на накатившие эмоции, Элена по-прежнему смотрела Филиппу прямо в глаза. Она выдавила натужную улыбку.
– Да, это очень щедро, вы правы.
«У меня все получится», – подумала она.
Филипп не вызывал симпатии, но его можно просто не замечать. Элена старалась произвести на него хорошее впечатление.
– Я рад, что мы поняли друг друга. Пойду попрощаюсь с Моник. До скорой встречи.
Элена почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Если она не научится справляться с собой, ее новая жизнь закончится, даже не начавшись, и придется возвращаться во Флоренцию. А что потом? Денег на магазин нет, Маттео тоже нет, общие друзья испарилась. Никто из них даже не позвонил и не поинтересовался, что с ней.
Ей нужно удержаться в Париже во что бы то ни стало. Как хорошо прогуляться по району Маре, подняться на Эйфелеву башню, посмотреть на звезды из телескопа, вдохнуть запах роз на террасе! Элене хотелось жить именно так, и отказываться от своих желаний она не собиралась. Ведь она только-только начала сама принимать решения!
Оставалось лишь договориться с Моник. Несмотря на то, что та утверждала, что место в «Нарциссусе» – единственная достойная Элены работа, возможно, речь Филиппа и поведение Жака заставят ее передумать.
– Не волнуйся, милая. Я позвоню другому знакомому. Тебе не придется все это терпеть, – как и подозревала Элена, Моник уже придумала новый план. – Найдем тебе кое-что получше, – заявила она.
Это оказалось последней каплей. В голосе подруги Элена услышала жалость и беспокойство. Она не могла больше сдерживаться, и ей овладела ярость.
«Я уже не ребенок и сама могу о себе позаботиться! Какого черта ты лезешь в мою жизнь? Неужели ты ничего не понимаешь?» – хотелось крикнуть Элене, но, внимательно посмотрев на подругу, она поняла, что та встревожена не на шутку. Моник побледнела, ее глаза горели, в них читались злость и ненависть. Было видно, что она жалеет о том, что связалась с Монтьером. Рано или поздно она с ним рассчитается. «Он не заслуживает такой женщины, как Моник. Не из-за него ли та в последнее время постоянно сомневается в себе? Она утратила былую самоуверенность», – подумала Элена.
