Книга Жуков. Маршал на белом коне, страница 159. Автор книги Сергей Михеенков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жуков. Маршал на белом коне»

Cтраница 159

«После окончания Потсдамской конференции, — вспоминала Элла Георгиевна Жукова, — мы перебрались на новое место жительства — в пригород Потсдама Бабельсберг. Это была большая красивая белоснежная вилла, в которой, как рассказал отец, во время конференции останавливался Сталин, а раньше она принадлежала немецкому генералу Людендорфу. Вилла была обставлена с большим вкусом и размещалась в небольшом, тщательно ухоженном парке на склоне, ведущем к берегу реки. Наше перемещение отец объяснил тем, что по долгу службы он должен устраивать многолюдные приёмы, что в прежнем доме было невозможно. Одному из таких приёмов я была свидетелем, правда, по собственной инициативе. К гостям я не была допущена в силу возраста, поэтому удобно устроилась у перил лестницы, ведущей на второй этаж, и с интересом наблюдала за происходящим в главном зале, благо двери были открыты. Приглашённых действительно было множество. Было шумно, звучала музыка. Несколько русских песен исполнила Русланова. А в разгар веселья отец пошёл плясать вприсядку на пару с французским генералом де Латтром де Тассиньи. У отца, конечно же, получалось гораздо лучше».

Сохранилось довольно много фотографий берлинского периода, где Жуков запечатлён рядом с Эйзенхауэром, Монтгомери, де Тассиньи, а также с советскими маршалами и генералами. Он выглядит помолодевшим, по-спортивному подтянутым, коренастым. В осанке и во всей фигуре чувствуется здоровая крестьянская основа, мужская сила.

Довольно точно описал его внешний вид того периода офицер охраны Николай Пучков: «Георгий Константинович был красивым человеком: от лица с правильными чертами, высоким лбом мыслителя и волевым подбородком веяло мужеством и решительностью. Особенно впечатляли серые с голубизной глаза, отражавшие большую работу мысли. Его внимательный проникающий взгляд выдержать было очень трудно, особенно тем, кто провинился. Георгий Константинович был невысокого роста, но низким не казался. Я объясняю это его внушительным видом и могучим телосложением. Жуков обладал прекрасно развитой мускулатурой, и, несмотря на большой вес, его походка была лёгкой, спортивной. Сказывалась многолетняя тренировка спортсмена-конника, охотника. Физическая сила Жукова была настолько велика, что однажды, испытывая её на специальном игровом приборе в парке, он вывел из строя этот прибор: измеритель не выдержал, “зашкалил”».

В дни Потсдамской конференции Сталин, наблюдая подчёркнуто уважительное отношение Эйзенхауэра к Жукову и всей советской делегации, приказал маршалу пригласить американца в Советский Союз.

Поездка эта состоялась. Эйзенхауэр находился под сильным впечатлением. Позднее в мемуарах писал: «Сталин, босс, железной рукой правивший Советским Союзом, был начисто лишён чувства юмора. Вечером в кинозале мы смотрели советскую картину о взятии Берлина, где был показан и мой старый друг маршал Жуков с множеством орденов и медалей на парадном мундире. Во время демонстрации фильма Сталин сидел между мной и Жуковым. В какой-то момент я повернулся и сказал нашему переводчику, сидевшему позади Сталина: “Скажите маршалу Жукову, что, если он когда-либо потеряет свою работу в Советском Союзе, он сможет, как доказывает эта картина, наверняка найти работу в Голливуде” Сталин молча выслушал переводчика. “Маршал Жуков, — сообщил он мне ровным тоном, — никогда не останется без работы в Советском Союзе”».

На самом деле чувство юмора у Сталина было развито очень хорошо. Но даже завзятый юморист порой теряется, когда его вдруг задевают за живое. Кадры берлинской кинохроники, помноженные на газетные публикации, героем которых был Жуков, не просто задевали, а буквально разрывали кавказское самолюбие генералиссимуса.

Восхищённый поездкой по Советскому Союзу, в которой его сопровождал «старый друг», Эйзенхауэр пригласил Жукова в США. Поначалу Сталин счёл, что этот визит может быть весьма полезным.

«Однажды после заседания Контрольного совета, — пишет Жуков, — ко мне подошёл генерал Д. Эйзенхауэр.

— Очень рад, что вы, господин маршал, посетите Штаты, — сказал он. — К сожалению, обстоятельства складываются так, что я не смогу лететь сейчас с вами в Вашингтон. Если не возражаете, вас будут сопровождать мой сын Джон, генерал Клей и другие лица штаба Верховного главнокомандования США.

Я согласился.

— Так как ваши лётчики не знают условий полёта через океан и в Штатах, — продолжал Эйзенхауэр, — предлагаю вам свой личный самолёт “Крепость”.

Я поблагодарил Эйзенхауэра и доложил обо всём лично И. В. Сталину.

И. В. Сталин сказал:

— Ну что ж, готовьтесь.

К сожалению, перед полётом я заболел. Пришлось ещё раз звонить И. В. Сталину:

— В таком состоянии лететь нельзя. Соединитесь с американским послом Смитом и скажите ему, что полёт по состоянию здоровья не состоится.

Вернувшись в Берлин, я снова с головой ушёл в работу Контрольного совета».

Болезнь Жукова оказалась неопасной для его здоровья — дипломатической. Можно предположить, «переболев» ею, он на какое-то время приобрёл иммунитет от осложнений…

Элла Георгиевна Жукова вспоминала: «Отец был глубоко огорчён, когда не смог по приглашению Эйзенхауэра посетить с ответным визитом США. Сталин сначала поддерживал идею визита, но потом по причинам, о которых можно только догадываться, изменил своё решение. “К сожалению, перед полётом я заболел”, — пишет отец в своих мемуарах. И я понимаю, почему он изложил такую версию. Но мы-то знали… что его, по сути дела, вынудили отказаться от желанной поездки. Не исключаю, что таким образом ему указали на место…»

Они были солдатами в той жесточайшей войне XX века — Жуков и Эйзенхауэр. И сохранили тёплые дружеские отношения до конца жизни.

Глава сороковая
Дело авиаторов

«Если Сталин такой умный человек, то почему он верит наветам?..»

Офицер службы безопасности Сергей Марков вспоминал, что, когда Жуков в июне 1946 года приехал на похороны председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина, произошло нечто, что стало сигналом — отношение к Жукову со стороны Сталина изменилось решительно. «Жуков прибыл в Колонный зал Дома союзов, чтобы проститься с покойным, — рассказывал Марков. — И вот при выносе гроба и установке на артиллерийский лафет, за которым медленно двигалась похоронная процессия на Красную площадь, мы заметили, что Жукова потеснили с его привычного места — раньше он находился вместе с членами Политбюро, а теперь был вдали».

В марте 1946 года маршал выезжал из Берлина в Москву — на сессию Верховного Совета СССР, чтобы исполнить свои депутатские обязанности. Виделся со Сталиным. Докладывал обстановку. И вот, как только вернулся в Берлин и переступил порог штаба, раздался звонок.

— Правительство США, — как всегда, без предисловий сказал Сталин, — отозвало из Германии Эйзенхауэра, оставив вместо него генерала Клея. Английское правительство отозвало Монтгомери. Не следует ли вам также вернуться в Москву?

На такие вопросы отвечают немедленным согласием. Именно так ответил и Жуков, и голос его не дрогнул.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация