– Что там написано?
– Что чай у них тоже есть, – вышла из положения Гончая.
Несмотря на броскую вывеску, бар не представлял собой ничего особенного. Грязный, давно не мытый пол, на котором в шахматном порядке стояли пять круглых обеденных столиков. За двумя из них, беспрестанно размахивая руками и громко разговаривая, обедали пять человек. На месте раздачи стоял железный мангал, где жарились сомнительного вида мясные тушки. За ходом этого процесса наблюдал смуглый коренастый шашлычник в измазанном жиром и сажей фартуке. Рядом с мангалом Гончая заметила накрытый листом фанеры деревянный ящик, очевидно, используемый шашлычником в качестве стола раздачи, а за его спиной грубо сколоченный стеллаж, заполненный разнокалиберными пустыми бутылками.
– Выпить, закусить? – поинтересовался шашлычник, глядя на вошедших.
Гончая подумала, что ему нечасто доводилось видеть в своем заведении женщину с ребенком. Возможно, что и никогда.
– Показывай, что есть, – потребовала она.
При ближайшем рассмотрении заявленная на вывеске водка оказалась обыкновенным мутным самогоном, а шашлык – запеченными на решетке крысами. Правда, сам шашлычник, не моргнув глазом, заявил, что это морские свинки. Гончей приходилось есть и то и другое, и большой разницы между мясом крыс и морских свинок она не заметила. Разве что крысятина была пожестче и грубее, а вкус так вообще не отличался. Она повернулась к разглядывающей мангал Майке:
– Будешь?
Девочка втянула носом вьющийся над углями легкий дымок, насыщенный запахами жарящегося мяса, и кивнула. Гончую это не удивило. У жителей вечно голодной Маяковской любое мясо почиталось за деликатес, а Майка как-никак прожила там шесть лет, и ей не привыкать.
– Два шашлыка, два чая, только нормального с ВДНХ, и пакет сушеных грибов с собой, – сделала заказ Гончая. – Есть нормальный чай-то?
– Обижаешь! – гортанно воскликнул шашлычник. Чем-то он напоминал черноусого любителя азартных игр. – Все есть. Чай, водка. Хороший водка, сам делал. Надо?
– Обойдусь, – отрезала Гончая. – Остальное давай.
– Сейчас все будет, – заверил ее шашлычник, но не бросился выполнять заказ, а защелкал костяшками на счетах.
Сколько помнила Гончая, на Новокузнецкой и смежной с ней станциях продавцы всегда брали плату вперед, иначе можно было вообще не увидеть своих денег. Таковы уж особенности местных нравов.
Приняв плату, шашлычник расплылся в подобострастной улыбке, ловко снял с мангала две запеченные крысиные тушки и протянул покупательнице:
– Кушай, дорогая. Отличный шашлык, пальчики оближешь. А чай и грибы сейчас принесу, – добавил он и исчез на кухне или в подсобке, вход в которую был занавешен куском брезента.
На мгновение, когда шторка сдвинулась в сторону, Гончая что-то заметила в глубине подсобки. Неподвижно застывшие человеческие фигуры, висящая на крюках одежда или просто фикция, мираж? Если бы можно было рассмотреть получше. Но откинутая брезентовая занавеска тут же вернулась на место, отрезав от ее взора все, что находилось внутри.
– Что там? Что ты увидела? – подала голос Майка, заметив ее волнение.
– Ничего, все в порядке, – успокоила девочку Гончая. – Просто показалось. Давай уже есть, садись за стол.
Скорее всего, ей действительно показалось. Переволновалась за Майку, вот и мерещится невесть что. Если рассудить здраво, что делать Сутулому в подсобке новокузнецкого бара, расположенного в четырех перегонах от его родной Белорусской? Какие у него могут быть общие дела с местным шашлычником? И все-таки лучше принять меры предосторожности. Только мертвецам нечего опасаться, а для живых осторожность никогда не бывает лишней.
– Помнишь, как мы ночевали в туннеле?
Пока Гончая размышляла об увиденном, Майка, оказывается, уже разломила на части крысиную тушку и сейчас с удовольствием обгладывала мелкие косточки. Ответить с полным ртом она не смогла и ограничилась простым кивком, после чего быстро прожевала находящееся во рту мясо и спросила:
– Мы будем снова спать в туннеле?
– Возможно, – уклончиво ответила Гончая. – Если не найдем укромного места. Ты как, выдержишь?
Прежде чем ответить, Майка обдумала перспективы ночевки в туннеле (при этом у нее сделалось такое не по-детски серьезное лицо, что Гончая не смогла сдержать улыбку) и кивнула:
– Если ты будешь со мной, выдержу.
– Договорились, – еще шире улыбнулась Гончая. – Но я все же надеюсь, что нам этого делать не придется.
Сейчас, когда она смотрела в перемазанное жиром лицо Майки, видела перед собой ее сияющие от удовольствия глаза, совсем не хотелось думать об опасности. Тем более что в обеденный зал вернулся шашлычник с пакетом сушеных грибов и принялся разливать в металлические кружки свежезаваренный чай.
* * *
Шум в ушах и чей-то голос неразборчиво, как эхо, а перед глазами собственные ноги… Гончая пошевелилась, поняла, что стоит, но не смогла сдвинуться с места.
– Стой. Не рыпайся, – раздалось за спиной. И тут же кому-то другому: – Эта очухалась!
Понятно: сзади ее держат за руки. Связывать не стали, но все тело как будто ватное. Кружится голова и немного тошнит. Похоже на отравление. Где же она прокололась?
Сделав усилие, Гончей все же удалось приподнять голову и осмотреться. Из станционного бара она попала в какой-то темный подвал с низким потолком, где единственным источником света была чадящая масляная лампа, стоящая на полу в двух шагах от нее. Причем Гончая совершенно не представляла, как здесь оказалась. Последнее, что осталось в памяти, как они с Майкой сидят за столом, едят жареных крыс и пьют грибной чай. Чай! Не иначе шашлычник, прежде чем подать его, сыпанул в кружки какой-то отравы!
– Уже? Я думал, дольше проспит, – подтвердил ее предположение знакомый голос, и вступившая в круг света темная фигура окончательно превратилась в сутулого подручного Калгана.
– Видно, зелье протухло. Мелкая-то вообще не отрубилась, – заявил в ответ тот, кто держал Гончую за локти.
– Милая, с тобой все в порядке? – быстро спросила она.
– Да, мама, – тут же раздался из темноты звонкий голос Майки.
Значит, их держат вместе! Вглядевшись во мрак, Гончая смогла рассмотреть лишь хрупкую детскую фигурку, но голос, без сомнения, принадлежал Майке. Рядом с девочкой маячила размытая тень третьего похитителя. Похоже, в подвале больше никого не было.
– Хватит болтать, – рявкнул Сутулый. Он приблизился к Гончей вплотную и ткнул ей в лицо узел с остатками выигрыша. – Здесь нет и пятидесяти пулек! Где остальные?
– А тебе-то что?
Ее наглость отчего-то пришлась Сутулому по душе. Он даже довольно улыбнулся.
– Она это. Вон какая борзая, – заявил громила, обращаясь к своим подельникам. – Я сразу понял, что это она хозяину глаз вынесла, а вы сомневались.
