– Конечно же я… – Он замолчал, внезапно осознав, что никогда не говорил ей этого. Кружилась голова. – Я показывал ей.
Оправдание застряло в горле.
– Хочешь сказать, что ни разу не признавался ей в своих чувствах. – Каллиопа остолбенела.
– Не признавался.
– Ни разу? Даже близко? В прошлом или настоящем?
Он отрицательно качал головой. Сестра сжала его плечо.
– Вот что я думаю. Наоми всегда тебя любила, а ты никогда не говорил, что разделяешь ее чувства, демонстрировал лишь физическое желание. Когда снова появился в ее жизни, ты лишь выказывал какие-то чувства к Доре. Наоми думает, что ты женился на ней, чтобы дать ребенку семью, а ее ты никогда не любил. Она просто не поняла, что эти чувства предназначены только ей. И чем дольше ты тянешь, тем дольше она будет чувствовать себя нелюбимой и ненужной, хуже того, думать, что тебе просто удобно с ней жить. После удара, которым стала новость о том, что у нее нет прав на Дору, она чувствует себя одинокой и разбитой и поэтому ушла, чтобы оградиться от больших страданий и как можно меньше ранить Дору.
Вполне правдоподобно. Каждое слово резало ножом. Андреас был уверен в своем плане, выказать чувства к ней по-своему, и даже не подумал, что она может не понять. Теперь предстояло столкнуться с другой проблемой. Он не признался в любви, опасаясь, что это признание станет главной уязвимостью, проявлением слабости, словно он потеряет силу, обнажит все слабости. Он застонал в отчаянии.
– Я не могу ее потерять, не могу.
Каллиопа обняла его, пытаясь успокоить.
– Все будет хорошо. Просто признайся ей.
– Одними словами уже ничего не исправить. – Аристидес качал головой. – Наоми любит тебя всем сердцем. Она страдала, когда в прошлом понимала, что ты не чувствуешь к ней того же, однажды ушла от тебя, и по той же причине решила покинуть сейчас. Она хочет, чтобы ты любил ее. Если не сможешь доказать ей, что любил тогда, любишь сейчас и будешь любить вечно, точно потеряешь ее.
На следующее утро Андреас стоял у двери квартиры Наоми, готовый к столкновению. И напрасно. Она спокойно открыла дверь, и он понял, что Аристидес и Каллиопа правы. Наоми действительно любит его всем сердцем. И именно поэтому выглядит так, словно внутри ее погас свет. Возможно, ему не удастся вернуть ее. Она должна быть абсолютно уверена в том, что он сильно ее любит. И если доказательств окажется недостаточно… Нет. Нельзя этого допустить. Его сердце тянется к ней, но сначала необходимо открыться.
– Ты веришь в то, что я люблю Доротею, Наоми?
– Верю и думаю, что твои чувства к ней сильны потому, что ты всю жизнь сдерживал эмоции.
– Ты знаешь, я сделаю для нее что угодно и скорее умру, чем откажусь от нее?
Лицо искривились, в горле застрял ком. Она снова согласно кивнула головой. Он протянул ей документы.
– Это аннулирует мои права на Доротею в твою пользу, можешь официально стать ее единственным родителем. – Наоми уставилась на документы, подняла глаза на него. – Это доказательство того, любовь моя, что Доротея не играет в наших отношениях никакой роли. Я возжелал тебя, едва увидев, но тебе не известно, что в то же мгновение полюбил тебя. Мне никогда не удавалось открыться, я даже боялся, думал, будет лучше, если просто покажу, насколько ты мне дорога. Я пытался это сделать с тех пор, как снова появился в твоей жизни. Мне еще предстоит научиться выражать любовь к тебе, ведь это чувство сильное и огромное, иногда я теряюсь в нем. Наоми, я не смогу без тебя жить. Ты ведь ушла, думая, что я с тобой только из-за удобства, или ты больше не любишь меня? Может, я уничтожил твои чувства или ты никогда меня не любила?
Внезапно он оказался в ее объятиях, затаив дыхание. Ее дрожащие губы накрыли его губы, он ощутил слезы. Возможно, плакали они оба. Наоми теснее прижалась к нему.
– Я всегда любила тебя и буду любить. Ох, Андреас, мой милый, s’agapo.
Ему в голову пришла тревожная мысль.
– А Доротея?
– Я чуть не умерла, когда пришлось уйти от нее, хотя и думала, что придется однажды ее покинуть, решила, что для нее лучше сделать это сейчас.
Андреас стиснул ее в своих объятиях, испытывая благодарность, облегчение и непомерную любовь.
– А теперь, любовь моя, ты примешь нас обоих? Позволишь мне боготворить тебя и заботиться о тебе до конца дней? Будешь ли моей женой, возлюбленной и хозяйкой сердца? Матерью Доротеи и главным человеком в ее жизни?
Наоми ответила клятвенным согласием. Андреас наслаждался ее поцелуями и признаниями, благодарил Бога за то, что тот послал ему такое счастье.
– Наоми, я люблю тебя, люблю так…
Зазвонил телефон. Они решили его игнорировать. Три раза. Потом внезапно оба в страхе побежали к нему. Возможно, это Ханна. На другом конце провода был доктор. Наоми молча слушала, ее лицо заметно бледнело. Андреас отнес ее на диван.
– Что случилось, любовь моя?
– Я прошла обследование и беременна.
– А месячные!
– Это ложная менструация. Такое случается. Особенно учитывая спираль. Докторша не заметила беременность из-за маленького срока. Анализ крови все прояснил.
На ее лице застыло беспокойство. Андреас сжал ее дрожащие руки.
– Ты волнуешься, полагая, что еще рано рожать следующего ребенка?
– Вообще-то я беспокоюсь из-за тебя. Ты настолько сильно любишь Дору, а захочешь ли другого малыша?
Он заставил ее замолчать, страстно поцеловав.
– Я хочу, Наоми, очень хочу. Мечтаю о ребенке, результате нашей любви. Я хочу двух или трех, скольких ты захочешь или сможешь родить. Я хочу быть с тобой до конца своей жизни.
Наоми вздохнула от облегчения и счастья и уткнулась ему в грудь.
– И я хочу, мой любимый, быть с тобой до конца жизни.
Впервые в жизни в глазах Андреаса появились слезы.
– Никогда больше я не позволю, чтобы ты чувствовала себя одинокой, всю жизнь буду благодарить за то, что ты заставила мое сердце биться, подарила смысл жизни, наполнила каждый день счастьем и спасла мою душу.
