Из всего выходит, что круг или зигзаг – это чистой воды гуманитарии, учителя, актеры, психологи, журналисты. Им тяжело будет весь день возиться с бумажками или сидеть за компьютером. Лучше уж машины продавать, зато каждый раз с новыми людьми можно встречаться.
Прямоугольники скорее любят сидеть дома и проводить время за компьютером, из них получаются настоящие «компьютерные черви».
Из квадратов вырастают хорошие организаторы, ответственные бухгалтеры и большие начальники. Они любят работать с бумагой и с техникой, умеют находить нужную информацию. Из них выходят замечательные врачи и добрые учителя.
Что у тебя там получилось со второй фигурой? С той, что тебе совсем не понравилась? Именно ее-то и выбрала твоя лучшая подруга? Подумай о том, насколько подруга твоя лучшая. Друзья обычно выбирают одинаковые фигуры или похожие: круг и зигзаг, квадрат и треугольник. У подруги прямоугольник? Это неплохо. Эта фигура устраивает всех, потому что прямоугольник податлив и неуверен в себе.
* * *
Вероника совсем сникла. Качели, поддаваясь ее настроению, скрипели.
– Ну все, – неожиданно девушка как-то собралась и предстала перед Светкой во весь свой гигантский рост. – Пойду я в зал. Там сейчас малышня тренируется, погоняю с ними мяч.
Вероника уходила. И странное дело – чем дальше она отходила от лавочек, тем прямее становилась у нее спина, тем увереннее она начинала идти.
Светка засопела. Она всегда немного завидовала людям, искренне чем-либо увлекающимся. Начать ей, что ли, самой коллекционировать спичечные коробки или проездные билеты?
Хлопнула подъездная дверь, и на улице появилась Олечка Тихомирова, с неизменным пакетом в одной руке и сторублевкой в другой. Она мило улыбнулась Светке и повернула налево.
«В магазин пошла», – догадалась Светка и вдруг вскочила.
– Стой! – закричала она так громко, что пугливая Тихомирова вздрогнула. – Иди сюда! Вопрос есть.
– Мне в магазин надо, – залепетала Олечка. – Меня мама…
– Подождет! – бесцеремонно перебила ее Светка. – Скажешь, что в магазине очередь была. Тихомирова, ты знаешь, кем станешь, когда вырастешь?
Олечка повела себя странно. Она запнулась, не дойдя до лавочек нескольких шагов, густо покраснела и потупила глаза.
– Чего там у тебя за тайны? Выкладывай, – подогнала ее Светка.
– Врачом, – прошептала Тихомирова, и румянец на ее щеках стал пунцовым.
– Тьфу ты! – выдохнула Павлова. – Я-то подумала… Врачом? Тоже мне профессия – в чужих болячках ковыряться. Зачем тебе это?
– Я буду маму лечить, – простодушно ответила Олечка, присаживаясь на лавочку.
– Маму? – мрачно хмыкнула Светка. – Так… И давно ты это надумала?
– Ее – с детского сада. Я даже на курсы хожу.
– На курсы она ходит… – У Павловой снова стало портиться настроение. У какой-то замухрышки есть желание, а у нее нет. – Ну, а мне чем заняться?
– А что тебе нравится? – Тихомирова была готова помочь всегда и во всем.
– Ничего мне не нравится. – Светка от расстройства готова была разрыдаться. А ведь день так хорошо начинался. – Школа не нравится, родители не нравятся. Людей видеть не могу!
– А животных ты любишь? – улыбнулась Олечка, принимая разговор за чистую монету.
– Это свиней, что ли? – Павлова уже жалела, что связалась с этой тихоней.
– Почему? Есть еще лошади, собаки, кошки, коровы…
– Только коров мне сейчас не хватает, – мрачно произнесла Светка, заметив вдалеке знакомую фиолетовую куртку. – Уйди отсюда! – крикнула она в сторону гаражей.
Тихомирова испуганно вскочила. Но Павлова смотрела не на нее, а на припаркованную ядовито-зеленую иномарку.
– Сейчас по чайнику получишь!
Иномарка на Светкины угрозы ответила жалобным попискиванием.
– А Нинель Петровна сказала, что если ты не появишься в школе… – раздалось из-за машины.
– Ну, все, Штирлиц недобитый! – Светка вскочила.
Когда из-за машины выбежала Танька Половинкина, сигнализация в машине заорала дурным голосом. Павлова перемахнула через лавочку, чуть не уронив с нее Олечку, и побежала следом за стремительно удаляющейся фигурой.
Вернулась Светка очень скоро, правда, не с Танькой, а с Лешей-Сережей.
Леша-Сережа был маленький худенький мальчишка лет двенадцати. Свое двойное имя он заработал за то, что первые полгода в школе называл себя то Лешей, то Сережей. Под конец все запутались, как зовут это ушастое чудо, и оставили ему двойное имя.
– Убежала, – с горечью доложила Павлова терпеливо дожидающейся ее Олечке. – Я и не знала, что она бегать умеет.
– Она же чемпионка, – в глазах у Олечки было искреннее удивление, – пятиборьем занимается.
– Чем? – От удивления Светка чуть мимо лавки не села.
– В спортивную школу ходит, – улыбнулась Тихомирова, радуясь, что может что-то интересное рассказать знакомой. – Она же в высшую школу милиции собирается поступать. А там конкурс большой.
Светка и не заметила, как у нее от удивления открылся рот. Вот так живешь, живешь, никого не трогаешь, думаешь, что все вокруг знаешь, что люди для тебя ясны и понятны. А тут – бац. И ничего-то ты, оказывается, не знаешь.
– Ну, а ты кем хочешь быть? – мрачно повернулась Светка к Леше-Сереже.
– Я еще не знаю, – хитро улыбнулся мальчишка, и на душе у Светки сразу как-то полегчало – хоть один человек попался, кто еще не знает, чем будет заниматься. Но радовалась она не долго, потому что Леша-Сережа широко улыбнулся и начал перечислять: – Сначала я стану поваром, потом парашютистом, летчиком еще буду, известным артистом, хоккеистом, водителем больших грузовиков, бизнесменом, таким, что побогаче, а еще… – На секунду Леша-Сережа зажмурился. – А, да! – вспомнил он. – Еще хочу подводником быть и кругосветное путешествие совершить.
– А подводник – это тот, кто на подводной лодке плавает? – в полном обалдении спросила Светка.
– Это тот, кто с аквалангом под воду погружается, – с презрением в голосе ответил Леша-Сережа.
– А не много ли ты себе профессий выбрал? – рассердилась Светка – какая-то мелюзга будет так с ней разговаривать.
– Мне хватит, – насупился Леша-Сережа и пошел прочь.
– Может, мне тоже в подводники заделаться? – пробормотала Павлова.
– Будешь рыб изучать? – тут же подхватила разговор Олечка.
– Нет, – разозлилась Светка. – Лягу на дно и прикинусь ветошью, чтобы ничего не делать.
Она подхватила свой портфель и пошла к школе. У нее совершенно пропало настроение греться на солнышке, когда вокруг нее ходят такие целеустремленные люди. Ей же нечего было хотеть, потому что ничего, кроме лавочки и двора, она не знала. Была слабая надежда на школу – может быть, там ей удастся хоть что-нибудь для себя найти.
