Если Хармс заключенный, найти его не составит труда. Будучи бывшим копом, Фиске знал, что ни одна категория людей в Америке не контролируется больше, чем заключенные, которых насчитывается около двух миллионов. Страна может не знать, где находятся все ее дети или бездомные, но с религиозным фанатизмом следит за теми, кто сидит в тюрьме. И бо€льшая часть информации сейчас содержится в базах данных…
Джон оглянулся и обнаружил, что Сара плывет к лодке. Он не заметил огонька сигареты мужчины, который сидел на берегу и наблюдал за ними.
Через пару минут Фиске уже помогал Саре забраться в лодку, и она, тяжело дыша, села на палубу.
– Давно я столько не плавала…
Джон, не глядя на нее, протянул полотенце, которое достал из маленькой каюты; Сара быстро вытерлась и надела платье. Когда она отдавала ему полотенца, их руки соприкоснулись, и это заставило Джона посмотреть на нее. Она все еще не отдышалась, и его загипнотизировали ее едва заметно трепетавшие веки.
Джон молча, мгновение не сводил с нее глаз, потом взглянул на небо, и она повернула голову, пытаясь понять, что он там увидел. Вокруг темных участков начали расцветать розовые пятна – начался рассвет. И куда бы они ни посмотрели, все вокруг окутывало мягкое сияние нового дня. Лодка тихонько покачивалась на воде, а деревья, листья и реку окутывало мерцающее покрывало.
– Как красиво, – едва слышно проговорила Сара.
– Да, очень, – сказал Джон.
Снова повернувшись к нему, девушка протянула руку, сначала медленно, пытаясь понять, как он отреагирует на то, что она делает, пальцами прикоснулась к подбородку, потом положила на него ладонь, чувствуя уколы щетины. Ее рука начала подниматься по щеке к глазам, дотронулась до волос – каждое движение мягкое, неспешное, исполненное нежности.
Когда Сара прижала руку к затылку Джона и потянула его к себе, она почувствовала, что он дернулся назад, и у нее задрожали губы, когда она увидела его блестящие глаза. Сара убрала руку и отошла на шаг.
Джон неожиданно посмотрел вдаль, на воду, будто снова увидел двух парней, плывущих куда-то изо всех сил, и, повернувшись к ней, сказал просто, хотя его голос слегка дрогнул:
– Мой брат умер, Сара. Мне сейчас очень паршиво.
Он попытался еще что-нибудь сказать, но не нашел подходящих слов.
Девушка медленно отошла и села на одно из сидений. Она вытерла глаза, потом смущенно вцепилась в подол юбки, попыталась ее разгладить и отжать воду. Ветер задул сильнее, и лодка закачалась на волнах.
– Мне действительно очень нравился твой брат, – сказала она, взглянув на Джона. – И безумно жаль, что он умер. – Она посмотрела вниз, как будто искала правильные слова на дне лодки, возле своих ног. – И мне очень стыдно за то, что я сделала.
Джон отвернулся.
– Я мог бы раньше что-нибудь сказать тебе. – Он поднял на нее глаза, и она увидела на его лице смущение. – Не знаю, почему я этого не сделал…
Она встала и обхватила себя за плечи.
– Я немного замерзла. Давай возвращаться.
Фиске поднял якорь, завел мотор, и они направились к причалу, не в силах посмотреть друг на друга из страха перед тем, что могло произойти, несмотря на только что произнесенные слова.
Мужчина с сигаретой, сидевший на берегу, ушел в тот момент, когда Сара приблизилась к Джону.
Глава 32
Фиске и Сара причалили, закрепили лодку и молча зашагали к гольфмобилю, но звук шагов заставил Джона обернуться.
– Папа? Что ты здесь делаешь?
Отец не ответил ему; он лишь молча, вытянув перед собой руки, шел к ним.
– Папа, с тобой все в порядке?
Озадаченная Сара наблюдала за ними из гольфмобиля.
Когда мужчин разделял всего фут, старший Фиске бросился вперед и ударил сына кулаком в челюсть.
– Ублюдок! – выкрикнул он.
Джон отступил назад, а Эд сделал шаг вперед и принялся колотить его обоими кулаками.
Джон вырвался из рук отца и, покачнувшись, отступил; губы и нос у него были разбиты в кровь.
– Что, черт побери, с тобой случилось? – крикнул он.
Сара уже почти выбралась из гольфмобиля, но остановилась, когда Эд наставил на нее палец.
– Убирайся отсюда и забери свою шлюху! Ты меня слышал? Убирайтесь, оба!
– Папа, что ты говоришь?
Охваченный яростью Эд снова бросился к сыну, но на этот раз Джон увернулся от его кулаков, обхватил руками и прижал к себе отца, который яростно вырывался, пытаясь снова его ударить.
– Я вас видел, будьте вы прокляты! Вы целовались, полуголые, в то время как твой брат лежит мертвый на столе в морге… Твой брат! – Он так громко выкрикнул эти слова, что у него сорвался голос.
Джон наконец понял, что видел его отец – или подумал, что видел.
– Папа, ничего не было.
– Ублюдок! – Эд пытался вцепиться в волосы сына, одежду, все, до чего мог дотянуться. – Бессердечный сукин сын! – продолжал кричать он.
Его лицо стало пунцовым, он уже с трудом дышал, движения были беспорядочными.
– Прекрати, папа, остановись… У тебя будет сердечный приступ.
Они яростно боролись, скользили по мокрой земле с гравием, чуть не падали, раскачивались из стороны в сторону.
– Мой собственный сын – и такое!.. У меня больше нет сына. Мои сыновья оба умерли сегодня. – Эд буквально выплюнул эти слова в крещендо своей ярости.
Фиске выпустил отца, старик развернулся, без сил рухнул на землю, попытался встать, но не смог. Его футболка пропиталась по€том; смесь запахов алкоголя и табака окутывала его, точно плащ. Джон стоял над ним, тяжело дыша, чувствуя, как кровь смешивается с солеными слезами.
Охваченная ужасом Сара выбралась из машинки, опустилась рядом с Эдом на колени и мягко положила руку ему на плечо. Она не знала, что сказать.
Эд резко, не глядя, выбросил руку и ударил ее в бедро. Сара вскрикнула от боли.
– Убирайтесь отсюда к чертям собачьим, оба. Немедленно! – взревел он.
Фиске взял Сару за руку и поставил ее на ноги.
– Пойдем, Сара. – Он посмотрел на отца. – Папа, пригони назад гольфмобиль.
Когда Джон и Сара вошли в лес, они все еще слышали крики старика.
Девушка, у которой сильно болела нога, а глаза застилали слезы, сказала:
– О Господи, Джон, это я виновата…
Он промолчал. Внутри у него все горело огнем. Боль еще никогда не была такой сильной, и ему стало страшно. Он вспомнил сдержанные, равнодушные предупреждения дюжин врачей, невольно пошел быстрее, и Саре пришлось за ним почти бежать, чтобы не отстать.
– Джон, Джон, пожалуйста, скажи что-нибудь…
