– Страх, рожденный невежеством, – вставил Перкинс.
– Однако о нем нельзя забывать, потому что он является данностью. После Уэйко, Всемирного торгового центра и Оклахома-Сити мы стали более осторожными
[18], – сказал Маккенна.
– Жалко только, что вы медленно учитесь, – сухо заметил Чандлер. – Однако борьба за территорию – пустая трата времени, а я верю в пользу обмена, причем равноценного, идет?
– Разумеется, – ответил Маккенна.
В течение получаса полицейский задавал вопросы, пытаясь определить, могло ли какое-то дело из тех, которыми занимался Майкл Фиске, привести к его убийству. И всякий раз он получал от служащих суда один и тот же ответ: «Невозможно».
Маккенна почти не задавал вопросов, но внимательно слушал Чандлера.
– Конкретные детали дел, которые заслушивает суд, в такой степени скрыты от общественности, что ни у кого нет ни малейшей возможности узнать, над чем работает или не работает тот или иной клерк. – Перкинс громко стукнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть свои слова.
– Если только кто-то из служащих не раскроет данную информацию.
Перкинс покачал головой.
– Я лично инструктирую всех касательно безопасности и конфиденциальности. Этические правила, которым должны следовать служащие, сформулированы четко и жестко. Им даже выдается специальное пособие по данной теме. Никакие утечки информации недопустимы.
Однако ему не удалось до конца убедить Чандлера.
– Каков средний возраст здешних клерков? Двадцать пять? Двадцать шесть?
– Около того.
– Они – дети, которые работают в самом высоком суде страны. И вы хотите сказать, что они не могут проговориться, что такое невозможно? Даже ради того, чтобы произвести впечатление на барышню?
– Я здесь слишком долго, чтобы использовать слово «невозможно» для описания чего бы то ни было.
– Я – детектив отдела убийств, мистер Перкинс, и, поверьте мне, у меня точно такая же проблема.
– Мы можем вернуться к существу вопроса? – вмешался Делласандро. – Судя по тому, что нам известно, складывается впечатление, что мотивом убийства было ограбление. – Он расставил руки в стороны и выжидательно посмотрел на Чандлера. – Какое отношение к этому имеет суд? Вы уже провели обыск в квартире?
– Еще нет. Я отправлю туда своих людей завтра.
– Откуда нам знать, что убийство Майкла Фиске не связано с его личной жизнью? – спросил Делласандро.
Все посмотрели на Чандлера, дожидаясь его ответа. Детектив заглянул в свои записи, на самом деле даже не пытаясь их прочитать.
– Я всего лишь проверяю все возможные направления. В том, чтобы прийти на работу жертвы убийства и задавать вопросы, господа, даже отдаленно нет ничего необычного.
– Вне всякого сомнения, – сказал Перкинс. – И вы можете рассчитывать на наше полное сотрудничество.
– А теперь давайте-ка посмотрим на кабинет мистера Фиске, – сказал Чандлер.
Глава 24
Мужчина скользил по коридору бесшумно, точно на кошачьих лапах. В нем было шесть футов и три дюйма роста, худой, но крепкого телосложения, с широкими плечами, начинавшимися сразу у мощной шеи. Дополняли картину длинное узкое лицо, каштанового цвета кожа, гладкая, если не считать глубоких морщин около глаз и рта, напоминавших отпечатки пальцев, и короткая, черная с проседью борода. Он был в мятой бейсболке с надписью «Вирджиния Тех»
[19], потертых джинсах и выцветшей, с пятнами пота джинсовой рубашке с закатанными рукавами, открывавшими могучие, с выступающими венами руки. Из переднего кармана его рубашки торчала пачка сигарет «Пэлл-Мэлл». Мужчина дошел до конца коридора и повернул за угол, и солдат, сидевший около двери в последнюю палату, встал и поднял руку.
– Извините, сэр, здесь разрешено находиться только необходимому медицинскому персоналу.
– Там лежит мой брат, – сказал Джошуа Хармс. – И я намерен его навестить.
– Боюсь, это невозможно.
Хармс взглянул на именной жетон солдата.
– Боюсь, ты ошибаешься, рядовой Браун. Я регулярно навещаю его в тюрьме. И ты меня сейчас к нему пропустишь.
– Не думаю.
– Тогда я отправлюсь к тому, кто самый главный в этой больнице, в местную полицию и начальнику Форт-Джексона, и скажу им, что ты отказал члену семьи в праве навестить умирающего родственника. И тогда все они по очереди надерут тебе задницу, солдатик. Я еще не сказал, что провел три года во Вьетнаме и моих наград хватит, чтобы украсить ими тебя с головы до ног. Мне нужен ответ, причем немедленно.
Браун целую минуту нервно оглядывался по сторонам, явно не зная, как поступить.
– Мне нужно позвонить.
– Нет, не нужно. Можешь меня обыскать, но я все равно войду туда. Это не займет много времени и произойдет прямо сейчас.
– Как вас зовут?
– Джош Хармс. – Он вытащил бумажник. – Вот мои права. За прошедшие годы я много раз побывал в тюрьме, но что-то не помню, чтобы видел тебя там.
– Я не работаю в тюрьме, – сказал солдат. – Меня назначили сюда временно. Я из резерва.
– Из резерва? Охраняешь заключенного?
– Представители персонала исправительного заведения, которые прилетели сюда вместе с вашим братом, вернулись назад вчера. Утром прибудет смена.
– Слава им! Итак, мы готовы разрешить нашу проблему?
Рядовой Браун смотрел на него несколько секунд.
– Повернитесь, – сказал он наконец.
Джош послушно выполнил приказ, и Браун принялся его обыскивать. Прежде чем он добрался до переднего кармана брюк, Джош сказал:
– Ты особо не волнуйся, но там лежит складной нож. Просто достань его и подержи у себя. И береги его – я очень нежно к нему отношусь.
Рядовой Браун закончил ощупывать Джошуа и выпрямился.
– У вас десять минут, не больше, и я войду вместе с вами.
– Если ты войдешь со мной, получится, что ты оставил свой пост. А если оставишь свой пост в армии или резерве, ты окажешься там, где мой брат. – Джошуа посмотрел в молодое лицо паренька и решил, что он обычный воскресный воин, мечтающий о славе. Скорее всего, занимается бумажной работой с понедельника по пятницу, потом надевает камуфляжную форму, берет пистолет и отправляется на поиски приключений. – И вот еще что я тебе скажу: тюрьма – не то место, где захочет оказаться такой красавчик, как ты.
Рядовой Браун нервно сглотнул.
– Десять минут.
