Но вместо дубинки к его голове приставили пистолет и приказали встать на пол на колени и закрыть глаза. Вот тогда все и произошло. Он помнил свое удивление и даже потрясение, которое испытал, когда смотрел в ухмыляющиеся, радостные лица. Впрочем, улыбки исчезли, когда через несколько минут Хармс встал, разбросал в разные стороны мужчин, как будто они вообще ничего не весили, выскочил из двери своей тюрьмы, сбил с ног охранника, стоявшего на страже, и, точно безумный, помчался прочь…
Руфус снова заморгал и оказался в изоляторе, где его окружали лица, а тела прижимали к каталке. Увидел, как приближается к руке игла. Он, единственный из всех, смотрел вверх и успел заметить, как вторая игла проткнула прозрачный мешок капельницы и какая-то жидкость смешалась с лидокаином.
Вик Тремейн выполнил задание спокойно и умело, как будто поливал цветы, а не совершал убийство. Он даже не взглянул на свою жертву. Руфус опустил голову и посмотрел на иглу от капельницы, которую доктор держал в руке. Она должна была вот-вот проткнуть кожу и отправить в тело яд, выбранный Тремейном, чтобы его убить. Они уже отняли у него половину жизни, и он не собирался позволять им забрать оставшуюся. Пока не собирался.
Руфус постарался рассчитать все максимально точно.
– Дерьмо! – выкрикнул доктор, когда Руфус высвободился из одного ремня, схватил его руку и припечатал ее к телу.
Стойка с капельницей упала, мешок ударился о пол и лопнул. Охваченный яростью Тремейн воспользовался переполохом и быстро ушел из изолятора. Неожиданно Руфус почувствовал, как у него что-то сжалось в груди, и ему стало тяжело дышать. Когда доктор сумел подняться на ноги, он взглянул на Руфуса, но тот лежал так неподвижно, что доктор посмотрел на монитор – проверить, жив ли его пациент. Не отводя глаз от жизненных показателей, которые достигли опасно низкого уровня, он сказал:
– Никто не может вынести такое количество потрясений. Возможно, у него шоковое состояние. Вызови медицинский вертолет, – велел он медсестре, а потом повернулся к старшему охраннику. – У нас нет нужного оборудования, чтобы справиться с этой ситуацией. Мы стабилизируем его и отправим в госпиталь в Роанок. Но нужно действовать максимально быстро. Насколько я понимаю, вы пошлете с ним охрану.
Охранник потер челюсть, на которой расплывался синяк, и посмотрел на смирного Руфуса.
– Я отправлю с ним целый полк, если тот поместится в вертолет.
Глава 15
В сопровождении вооруженного охранника Майкл Фиске, слегка покачиваясь, шел по коридору, в конце которого его ждал офицер в форме, тот, что разговаривал с ним в самом начале. Майкл сразу заметил, что он держит в руке два листка бумаги.
– Мистер Фиске, я не представился во время нашего первого разговора. Я – полковник Фрэнк Рэйфилд, начальник тюрьмы.
Майкл облизнул губы. Имя Фрэнка Рэйфилда было одним из тех, что Руфус назвал в своем ходатайстве. Когда он увидел его в первый раз, оно ничего для Майкла не значило; теперь же, внутри тюрьмы, грозило смертью. Кто мог предположить, что двое людей, которых Руфус обвинил в том, что они стоят за убийством, окажутся здесь? Но сейчас он сообразил, что это идеальное место, где они могли наблюдать за Руфусом Хармсом.
Майкл снова посмотрел на Рэйфилда, и ему вдруг стало любопытно, куда они денут его тело. И, как в детстве, он вдруг понял, что хотел бы, чтобы его старший брат оказался рядом и помог. Он отрешенно посмотрел на Рэйфилда, который протянул ему два листка, и знаком показал охраннику, чтобы он их оставил. Когда Майкл сжал листки в руке, Рэйфилд сказал извиняющимся тоном:
– Боюсь, мои люди проявили необычайное рвение. Как правило, мы не делаем фотокопии документов в запечатанных конвертах.
На самом деле Рэйфилд распечатал конверт и сам сделал копии. Никто из его людей не видел документов.
Майкл взглянул на листки, которые держал в руке.
– Я не понимаю. Конверт остался запечатанным.
– Это самый обычный конверт; они просто положили бумаги в другой и запечатали его.
Майкл мысленно выругал себя за то, что не понял столь очевидной вещи.
Рэйфилд рассмеялся.
– Что тут смешного? – сердито спросил Майкл.
– Руфус Хармс в пятый раз назвал мое имя в связи с очередным дурацким делом, мистер Фиске. Что еще мне остается делать, если не смеяться?
– Прошу прощения?
– Однако раньше он никогда не обращался в столь высокую инстанцию, как Верховный суд… вы же оттуда?
– Я не должен отвечать на этот вопрос.
– Ладно. Но если я прав, в таком случае ваше присутствие здесь несколько необычно.
– Это мое дело.
– А мое дело – управлять тюрьмой строго в соответствии с военными правилами, – рявкнул Рэйфилд, но тут же заговорил мягче: – Впрочем, я вас не виню. Хармс хитер. Похоже, на сей раз он позвал на помощь своего бывшего военного адвоката. Однако Сэму Райдеру следовало быть умнее.
– Вы хотите сказать, что Руфус Хармс постоянно рассылает бессмысленные иски?
– А вы думаете, для заключенных это необычно? У них слишком много свободного времени. В прошлом году Хармс заявил, что президент Соединенных Штатов, министр обороны США и ваш покорный слуга вступили в заговор, направленный на то, чтобы подставить его и обвинить в совершенном им же убийстве, свидетелями которого были по меньшей мере с полдюжины человек.
– В самом деле? – скептически спросил Майкл.
– Да. Дело, в конце концов, закрыли, но это стоило нескольких тысяч баксов, которые пришлось заплатить государственному адвокату. Я знаю, что суды открыты для всех, мистер Фиске, но дурацкий иск – это дурацкий иск, и, если честно, я уже начал от них уставать.
– Но он говорит в своем ходатайстве…
– Да, я читал. Два года назад Хармс объявил, что во время спецоперации он подвергся воздействию токсичного химического вещества под названием «Эйджент орандж», которое стало причиной того, что он совершил убийство. А знаете что? Руфус Хармс не подвергался воздействию токсичных веществ, потому что никогда не участвовал в спецоперациях. Бо€льшую часть двух лет, которые прослужил в армии, он провел на гауптвахте за неподчинение, среди прочего. И это не секрет; можете сами проверить, если будет такое желание. То есть если вы еще не проверили. – Рэйфилд посмотрел на Майкла, который опустил глаза. – Так что забирайте свои бумажки, возвращайтесь в Вашингтон, и пусть они отправляются по инстанциям. Их ждет такая же судьба, что и все остальные. Некоторые невинные люди окажутся в очень неприятном положении, но мы с вами живем в Америке. Думаю, именно по этой причине я сражался за свою страну: чтобы она могла и дальше гордиться свободами, дарованными ее гражданам. Даже если иногда они нарушаются.
– Вы просто вот так меня отпустите?
– Вы не наш заключенный. А у меня и без вас хватает забот и настоящих преступников, включая того, кто несколько минут назад отметелил троих охранников. Но вам придется ответить на пару вопросов, которые вам задаст один из моих людей в самое ближайшее время. Они будут касаться того, что произошло в комнате для посетителей. Нам это необходимо для рапорта о случившемся.
