– Бет, мы должны двигаться дальше. Да, у нас один кризис за другим, но мы справимся.
– Гарольд, пожалуйста!
Однако Рэмси не собирался отступать.
– Суд продолжается. Мы…
Найт встала.
– Выйдите вон.
– Прошу прощения?
– Выйдите из моего кабинета.
– Бет…
– Вон! Вон!
Рэмси молча вышел. Найт с минуту неподвижно стояла на месте, потом быстро покинула кабинет.
* * *
После столкновения с Рэмси Джон спустился в гараж и сразу направился к своей машине. Он чувствовал себя отвратительно. Из-за него Сару выгнали с работы, его обвинили в убийстве брата, и он только что унизил председателя Верховного суда Соединенных Штатов. И все это менее чем за час. В любом мире, кроме мира лунатиков, такой день следовало назвать тяжелым. Фиске остался сидеть в машине. У него не было ни малейшего желания ехать в Ричмонд и наблюдать, как Маккенна постарается окончательно уничтожить его жизнь.
Джон зажмурил глаза и, прижав к ним кулаки, застонал, а потом дернулся вперед, услышав какой-то звук. Открыв глаза, он увидел, что Элизабет Найт стучит в окно его машины, и опустил стекло.
– Я бы хотела с вами поговорить.
Фиске постарался взять себя в руки.
– О чем?
– Мы можем немного прокатиться? Не думаю, что мне стоит рисковать и приглашать вас обратно в здание суда. Я никогда не видела, чтобы Гарольд настолько выходил из себя.
Джону показалось, что на лице Найт мелькнула тень улыбки, когда она произнесла эти слова.
– Вы хотите поехать в моей машине? – спросил он.
– У меня нет здесь машины. А с вашей что-то не в порядке?
Фиске посмотрел на ее дорогое платье.
– Ну… внутри она представляет собой смесь ржавчины с пылью.
Найт улыбнулась.
– Я выросла на ранчо в Восточном Техасе. Когда моя семья ехала к маленьким хижинам, из которых состоял город, рядом с которым мы жили, мне с шестью братьями и сестрами приходилось устраиваться в экскаваторе, изо всех сил стараясь не упасть; при этом мы получали огромное удовольствие. И я действительно хочу с вами поговорить.
Джон наконец кивнул, и Найт села на пассажирское сиденье.
– Куда поедем? – спросил он.
– На светофоре сверните налево. Надеюсь, у вас нет никаких срочных дел. С моей стороны было не слишком вежливо не спросить вас об этом.
Фиске подумал о том, что его ждет Маккенна.
– Ничего важного.
Сразу после поворота Найт произнесла:
– Вам не следовало возвращаться и говорить все то, что вы сказали.
– Надеюсь, вы хотели поговорить о чем-то еще, – резко ответил Джон.
– Я пришла сказать, что чувствую себя ужасно из-за Сары.
– Добро пожаловать в клуб. Она пыталась помочь моему брату, а потом мне. Не сомневаюсь, что Сара с радостью вспоминает день, когда познакомилась с братьями Фиске.
– Ну, с одним из вас – определенно.
– В каком смысле?
– Саре нравился ваш брат, и она всегда относилась к нему с уважением. Однако она его не любила. Но, если откровенно, думаю, он был в нее влюблен. Однако она отдала свое сердце другому.
– Вы уверены? Она сама вам сказала?
– Джон, мне не хотелось признаваться в гендерных предрассудках, но я не могу игнорировать некоторые очевидные факты: не думаю, что у кого-то из восьми моих коллег-мужчин есть малейшие подозрения, но я уверена, что Сара сильно в вас влюблена.
– Женская интуиция?
– Что-то вроде того. А еще у меня две дочери. – Элизабет заметила его любопытный взгляд. – Мой первый муж умер, и девочки росли без отца. – Найт положила руки на колени и выглянула в окно. – Однако я хотела поговорить с вами совсем на другую тему, – продолжала она. – А сейчас сверните направо.
– И каков ваш план? – спросил Фиске, выполнив ее просьбу. – У вашей братии он всегда есть.
– Вы считаете, что это неправильно?
– Лучше вы сами мне скажите. Я не испытываю ни малейшего энтузиазма, наблюдая за вашими играми.
– Я вполне уважаю такую точку зрения.
– Я не в том положении, чтобы осуждать вас. Но для меня вы не судьи, а люди, определяющие политику. Все решает тот, кто сумеет набрать пять голосов. И какое это имеет отношение к конкретному истцу и конкретному обвиняемому?
Как только Джон договорил, ему в голову пришла гнетущая мысль, что у него нет оснований жаловаться на работу суда. Все свое время он тратил на то, чтобы уклониться от правды ради своих клиентов. В некотором смысле это даже хуже того, что суд делал или не делал во имя справедливости.
Через минуту молчание прервала Найт.
– Я начинала в должности прокурора, – сказала она. – Потом стала судьей первой инстанции. – Небольшая пауза. – И не могу сказать, что ваши впечатления ошибочны. – Фиске немного удивился. – Джон, мы можем обсуждать эти проблемы до тех пор, пока нас не начнет тошнить, но реальность такова, что система существует и нам приходится работать в ее рамках. И если мы должны играть по правилам, а иногда слегка их нарушать, значит, так тому и быть. Быть может, это упрощенный подход к сложной ситуации, но иногда нужно полагаться на интуицию. – Она посмотрела на Фиске. – Вы понимаете, о чем я говорю?
Он кивнул.
– У меня очень неплохие инстинкты.
– И что ваши инстинкты подсказывают касательно убийств Майкла и Стивена? Они имеют отношение к истории с исчезнувшей апелляцией? И если да, то я хотела бы это знать.
– А почему вы спрашиваете меня?
– Потому что складывается впечатление, что вы знаете больше других. Вот почему я хотела поговорить с вами с глазу на глаз.
– Вы действительно думаете, что я убил брата и использовал апелляцию как отвлекающий маневр? В таком случае на репутацию суда не ляжет пятно.
– Я ничего такого не говорила.
– Именно эти слова вы сказали Саре на своей вечеринке.
Найт вздохнула и откинулась на сиденье.
– Я и сама не знаю, почему так сказала. Возможно, хотела оттолкнуть ее от вас.
– Я не убивал брата.
– Я вам верю. В таком случае, исчезнувшая апелляция может иметь большое значение?
Фиске кивнул.
– Моего брата убили из-за того, что он знал ее содержание. И я думаю, Райт погиб, потому что задержался в своем кабинете и случайно увидел, как кто-то входил в кабинет моего брата.
Найт побледнела.
– Вы думаете, Стивена убил кто-то из сотрудников суда? – Джон кивнул. – У вас есть доказательства?
