– Да? И куда же? – Эмили снова легла, закрыла глаза. Не было никакого смысла принимать его всерьез.
– В Тинделл, штат Мэриленд, – ответил он. – В распоряжение этого деятеля, Дервуда.
– Ему был нужен Леон.
– Насколько ему известно, я и есть Леон.
– Ох, Морган, ну право же.
Он молчал. Похоже, что-то обдумывал. И наконец сказал:
– Разве не забавно? Я никогда не менял имени. Самое большее – переворачивал его задом наперед. Имя было последним, за что я цеплялся.
Эмили открыла глаза и сказала:
– Я говорю серьезно, Морган, я не собираюсь отказываться от Гины.
– А, ну ладно, ладно.
– Совершенно серьезно.
– Это же разговор, не более.
Он встал, направился к стенному шкафу, Эмили услышала, как его панамская шляпа с тихим шуршанием укладывается среди остальных.
8
– Вам-то легко, – говорила Бонни, – потому что Морган теперь занимает определенное положение. Вы понимаете, о чем я? Он… затвердел. Вы унаследовали его, когда он постарел и определился. Вам никогда не случалось заблудиться с ним вместе в машине и орать друг на друга над картой; для вас он всегда был главным.
Эмили стояла в кромешной тьме, приподнимая то одну, то другую ногу над холодным, скользким кухонным полом. Она спросила:
– Бонни, почему вы постоянно звоните мне?
– Ммм?
– Это же попросту неестественно. Почему вы все время звоните?
Бонни со свистом выдохнула табачный дым.
– Понимаете, меня беспокоят его глаза.
– Глаза?
– Я тут одну книгу читаю. Написанную японским специалистом. В глазах есть все, говорится в ней. Если вы видите белую каемку под радужной оболочкой, можете быть уверены – у этого человека не все в порядке. Со здоровьем, с эмоциями… А вспомните глаза Моргана. Там не просто каемка белизны, там целый океан! И нижние веки у него отвисают, как гамаки. Я думаю, он неправильно питается. Ему нужно есть побольше овощей.
– Он ест много овощей.
– Вы же знаете, у него слабость к сладкому. Он пьет слишком много кофе, да еще сахар сыплет без меры. Смертельно опасный! Рафинированный белый сахар, обогащенный. Чудо, что он вообще дожил до своих лет. Ах, Эмили! Ему следует питаться ростками люцерны и свежей, органически выращенной клубникой.
– Морган питается совершенно нормально.
– И ограничить потребление красного мяса и насыщенных жиров.
– Мне придется повесить трубку, Бонни.
– Вам не кажется, что если бы он хорошо кормился, то и вел бы себя иначе? – спросила Бонни. – Я хочу сказать, ведь, по существу, он человек хороший. Отзывчивый, открытый. На самом деле открытость – это и есть его главная беда. Ах, Эмили, если бы он вернулся, я бы теперь кормила его получше, вы так не думаете?
9
Эмили на ощупь пробралась по темному коридору, зашибив палец о плетеного слона. А войдя в спальню, обнаружила, что Морган вовсе не спит, а сидит, прислонясь к стене, и курит сигарету. Она забралась в постель, разгладила подушку, легла. На кухне зазвонил телефон.
– Не бери трубку, – сказал Морган.
– А вдруг это кто-то другой?
– Не другой.
– А если Гина? Если что-нибудь случилось?
– Не случилось. Пускай звонит.
– Ты же не можешь знать наверняка.
– Я почти уверен.
В такой час и при таком настроении «почти» казалось достаточно резонным. И она решила рискнуть. Не станет она вставать. Было что-то успокоительное в том, чтобы наконец сдаться – сложить полномочия, позволить кому-то другому направлять ее. Телефон звонил и звонил, сначала настойчиво, потом смиренно, слабо и жалко, рифмуясь сам с собой, как песенный припев.
1979
1
Морган стоял посреди «Аптеки Ларраби», ожидая сдачи. Он купил здесь пачку «Кэмел», коробочку пастилок от кашля и номер «Тинделл уикли газетт». Продавщица пробила чек, но затем отвлеклась на разговор еще с одной покупательницей. И вправду холодно, согласилась она. Слишком холодно для марта. Ее кошка не слезает с плиты, а собаке приходится носить пальтишко в красную клетку. Сдачу Моргана она держала, машинально позвякивая ею, в ладони. Морган стоял и ждал – безымянный бородатый мужчина в очках, ничем ей не интересный. В конце концов он сдался и раскрыл газету. «Газетт» ему очень нравилась, хоть Энн Ландерс
[21] в ней и не печатали. Он просмотрел персональные объявления. Я не буду ни за что отвечать, я не буду ни за что отвечать.
Из раздела «Потеряно – найдено» он узнал, что кто-то потерял каучуконосный фикус. И чего только люди не теряют! Как неопрятно они живут! Посреди Норс-Дил-роуд найден полный комплект кастрюль «Ривервэйр». А на парковке средней школы – браслет с брелоками.
Так, теперь некрологи. Мэри Лукас, давнишняя жительница Тинделла. А также Пирл Джо Паскаль, Морган Гауэр и…
МОРГАН ГАУЭР,
ДИРЕКТОР ХОЗЯЙСТВЕННОГО МАГАЗИНА
Морган Гауэр, 53 лет, проживавший на трейлерной стоянке «Поместье Тинделл», скончался вчера после продолжительной болезни. Мистер Гауэр работал директором расположенного в центре Балтимора филиала «Хозяйственного магазина Каллена». После него остались…
Он оторвался от газеты, огляделся. Магазинчик был обшит старым темным деревом, товары на его полках отнюдь не теснились. На некоторых стояло только по одной вещи – оббитая по углам коробка с пакетиками сахарина, накрытый неказистым зеленым колпачком флакон шампуня «Прелл». Ничего особенного. Запах сырого картона. Старенькая продавщица со свисавшими с шеи на цепочке очками и лицом до того морщинистым, что оно казалось простеганным на швейной машинке.
…его оплакивают – жена, в девичестве Бонни Джин Каллен, и семь дочерей: Эми Г. Мерфи из Балтимора; Джин Г. Ханли, также из Балтимора; Сьюзен Гауэр из Шарлотсвилла, Виргиния…
– Сэр, – сказала продавщица, протягивая ему сдачу.
Он закрыл газету, сунул деньги в карман.
На улице в него ударил холодный влажный ветер. Утро воскресенья. Улицы пусты, тротуары кажутся шире и белее обычного. Все прочие заведения закрыты – магазин мелочей, продуктовый, парикмахерская. Морган медленно шел мимо них. Его пикап стоял перед салоном красоты «Голливудские звезды». Накрывавший кузов красный фанерный короб с изгибавшейся по каждому боку надписью КУКОЛЬНАЯ ТРУППА МЕРЕДИТ потрескивал на ветру. Морган забрался в кабину. Распечатал пачку сигарет, закурил. И, как обычно сухо покашливая, снова раскрыл газету.
