– Ага! Если доживем! – вскочила Лиза. Лицо у нее было мертвенно-бледным, глаза от испуга лезли на лоб.
– Прекратить панику! – приказал Паганель. – У нас такая добыча! А вы расстраиваетесь. Сейчас будем изучать повадки лошади!
Долго изучать им ничего не пришлось. Через час лес снова ожил. Но это уже были не страшные уханья и угрозы. Звучал вполне человеческий голос:
– Машка! Жирнова!
– Машка! Офис!
– Люди!
Голоса то приближались, то удалялись. Лошади начали нервничать, вертеться у своих импровизированных коновязей, жать уши. Гравер недовольно мотнул головой и заржал.
– За лошадьми идут, – догадался Антон. – Там на конюшне было много девчонок.
– Машка! – позвали из лесу.
– Они что, все сюда идут? – подняла глаза от книги Настя.
– Их там еще трое оставалось, – вспомнил Рыжик. – И один конь.
Сашка оглядел поляну:
– Четвертого коня ставить будет некуда.
– Ванечка! Гравер! – кричали на разные голоса.
– Это они кого? – насторожился Олег Павлович.
– Кажется, так зовут лошадей, – пожал плечами Верещагин. «А может, и нет», – подумал он про себя.
– Ага! – понимающе закивали ребята.
У проклятой черты было уже порядком натоптано. С каждой минутой отсюда, со «смотровой площадки», становилось видно все меньше и меньше. Сумерки скрыли тропинку. Стоящие у границы могли изучать только окружающие сугробы.
Желающих продолжать это бесполезное занятие было немного – Лиза с Кариной упорно сидели у костра. Остальные столпились у черты, настороженно приглядываясь к снегу, прислушиваясь к звукам.
Крики приближались.
– Предупредить бы их, чтобы не шли сюда, – подала голос Настя.
– Если они в лесу, то им все равно, где быть. – Сашка скатал снежок. – Не обязательно в этих сугробах. – Он прицелился и запустил снежок в ближайшую кучу снега. – Теперь у этих всадников целый лес.
– Не дразни их, – остановил его Паганель. – Не надо их раньше времени тревожить. Мы еще успеем на них насмотреться.
Кутаясь в спальник, к черте вышла Карина, вид у нее был бледный и испуганный.
– Зря вы надеетесь, что они не перейдут эту дурацкую границу. – Смирнова сапожком взбила снег около черты. – Они ее провели, они ее и изменят. Теперь им принадлежит весь лес.
– Тише, – остановил ее учитель.
– Машка! – крикнули рядом.
Олег Павлович набрал в легкие побольше воздуха:
– Эге-гей!
– Люди! – тут же отозвались от ближайших кустов.
– Лошади здесь!
– Оксана! – взвизгнул девичий голос. – Лошади нашлись!
– Сейчас они выйдут, – мрачно усмехнулся Вовка, – тут-то все и начнется.
– А давайте отвлечем этих всадников на себя? – снова предложил Сашка. – Я выйду. Они поскачут за мной. И пока мы будем бегать, вы проведете девчонок.
– Не годится. – Олег Павлович снял очки, протер их и снова водрузил на нос. – Ты не знаешь, куда бежать. Можешь выскочить как раз на этих девчонок и вывести на них всадников. Тогда мы вообще никого не найдем.
Как будто услышав его, из сугроба поднялся черный призрак.
Карина ахнула, садясь в снег.
– Жертва! – пророкотал он.
– Стой! – шагнул вперед Токаев. – Какая жертва? Совсем крыша уехала? Пропустите их!
Но всадник уже растворился в сумерках.
– Неужели мы так и будем здесь сидеть? – От волнения Сашка побледнел. – Олег Павлович, давайте что-нибудь делать.
– Спокойно! – Паганель схватил Сашку за плечо. – Ты сейчас самая удачная мишень для призраков. У тебя от эмоций искры из глаз сыплются.
– Не хочу я быть спокойным! – дернулся под руки учителя Токаев. – Пустите меня!
– А я говорила, надо уходить! – От тропинки к ребятам шла рыжеволосая Света. Шла легко, не проваливаясь в снег. За ней темной тенью двигался Заток. – Их ничего не остановит. Почему меня никто не хочет слышать? Ушли бы себе тихо, ничего бы не было. Теперь сила проклятья увеличивается.
– Но там же твои подруги! – выбежал вперед Антон. – Тут уже одну втоптали в снег. Неужели ты будешь на это спокойно смотреть?
Света вынула руку из кармана, повернулась к Затоку, что-то сунула ему под отвисшую губу. Старый конь удовлетворенно фыркнул.
– Светка?
Среди деревьев появилась Оксана. С головы до ног она была в снегу. Выбившиеся из-под шапки длинные черные волосы заледенели, покрывшись инеем.
– Вам не стоило сюда приходить. – Света даже головы не повернула. – Это проклятое место! Вы сами его прокляли!
– Света! – обрадованно закричала Оксана. – Неужели это ты? Ты жива? И Заток с тобой!
Девочка резко повернулась. Лицо ее стало белым как снег. Она вскинула вверх голову, открыла белесые глаза, в которых совершенно растворился зрачок, заговорила низким грудным голосом:
– Мама запретила девочке ставить на проигрыватель черную пластинку. Но девочка ее не послушала…
Голос эхом отражался от деревьев, от снега, от все ниже и ниже опускающегося неба.
– Нельзя нарушать запреты! Не стоит ходить туда, куда не разрешают! Этот лес все слышит! Этот лес все видит! Он убьет каждого, кто переступит его границы.
В ее голос стал вплетаться гул ветра, треск замерзших стволов деревьев, скрип ожившего вокруг снега.
– Светик, ты что? – испуганно остановилась Оксана. – О чем ты?
– Вас здесь быть не должно!
Света вздрогнула, вытягиваясь вверх струной. Вокруг нее взметнулся снег.
– Уходите отсюда! Быстро! – то ли предупредила, то ли приказала она.
Снег рвался все выше и выше, вслед за ним поднялся ветер. Мелькающие снежинки скрыли от ребят и Свету, и Оксану, и понурого Затока. И вот уже все слилось в сплошную серую массу. Новый порыв ветра разогнал снег только для того, чтобы показать, что никого здесь уже нет.
Остался лишь снег, снег, снег. Бесконечный снег, ровным слоем прикрывший всю поляну. И ветер.
– Так! – Олег Павлович засунул озябшие руки в карманы. – Черт возьми! Это уже ни на что не похоже!
– Надо навалиться всем вместе, – в каком-то странном оцепенении прошептал Сашка, расширенными глазами глядя перед собой. – Всех они не смогут забрать. Они уничтожают по одному. Один человек – одна эмоция. Много людей – разные эмоции. Я буду кричать. Рыжик смеяться. А Каринка плакать. Это должно свести их с ума.
Ничего не видя перед собой, он зашагал в лагерь.
– Токаев! Даже не думай! – Паганель пошел за ним. – Я тебя никуда не пущу! – Учитель остановился около палатки, в которой исчез Сашка. – Все будут сидеть здесь до завтрашнего утра. Утром мы попробуем уйти отсюда или позвать на помощь. Вы пришли со мной, со мной вы и уйдете! Это понятно?
