Не отдавая себе отчета в том, что делает, она опустилась на него, и маркиз последовал ее примеру, заметив при этом:
– Уверяю вас, что стараюсь не просить Ленди предсказывать мне мое будущее. Я уверен, что она подыскала бы мне подходящую невесту, а еще меня не покидает ощущение, что ее предсказания оказались бы ничуть не менее настойчивыми, нежели требования моих родственников!
Делла коротко рассмеялась.
– Могу представить себе, милорд, что, раз уж вам принадлежат столь чудесный лес и дом, который виден вдалеке, вашей семье хочется, чтобы вы женились и остепенились.
При этом она подумала, что именно этого добивается от Джейсона и герцог, хотя женитьба последнего стала для него сущей катастрофой.
Одна только мысль о Джейсоне расстроила ее, она вздрогнула, и маркиз тут же спросил:
– Что вас напугало?
– С чего вы взяли… будто я напугана?
– Я не могу дать вам внятный ответ, – отозвался он, – но я уверен, что прав, и, хотя вы похожи на одну из русалок в этом пруду и должны быть счастливы и беззаботны, на самом деле вы чего-то ужасно боитесь.
– Вы правы, – признала Делла, – но мне бы не хотелось… говорить об этом.
При этом она подумала, как странно, что этот незнакомец читает ее мысли.
А потом, подняв глаза на маркиза, она вдруг поняла, что он очень красив.
Девушка подумала, что его родственники намерены устроить его брак как можно скорее, поскольку не хотят видеть его во владениях, сколь бы чудесными те ни были, в одиночестве.
– Вы совершенно правы, – заметил маркиз, вновь читая ее мысли, словно открытую книгу, – но я намерен получить удовольствие от жизни, пусть и по-своему. И вы, цыганка, как и все в вашем народе презирающая условности, поймете меня как никто другой.
– Разумеется… пойму, – согласилась Делла. – Вы не должны жениться ни на ком, пока – как сказала бы Ленди – не услышите свое сердце, что неизбежно случится рано или поздно.
Маркиз улыбнулся.
– Именно так я и намерен поступить. И потому недвусмысленно дал понять всем заинтересованным лицам, что любой, кто осмелится заговорить о моем будущем, более не получит приглашения побывать в Клер-Корте.
– Вместо этого они станут говорить о нем за вашей спиной.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – отозвался маркиз, – и, разумеется, молодые женщины продолжат строем проходить у меня перед глазами, словно лошади на весенней распродаже.
В голосе его прозвучала сдержанная ярость, но Делла обнаружила, что смеется.
– Я вижу все это словно наяву, но вы – ценный приз, милорд, для любой не лишенной амбиций дебютантки.
И только когда слова эти сорвались с губ, она сообразила, что настоящая цыганка никогда бы не сказала ничего подобного, и потому быстро добавила, не ожидая ответа маркиза:
– Но я не должна задерживать вашу милость, если у вас назначено свидание.
– Свое единственное свидание я назначил этому лесу, мадам, и пребываю в восторге оттого, что вам захотелось прокатиться по нему.
Делле вдруг пришло в голову: он дал понять, что намеренно искал ее. Однако говорить об этом прямо было бы неприлично.
Вместо этого она искренне сказала:
– Не могу выразить, милорд, как я благодарна вам. Как вы уже догадались, лес много для меня значит, и я всегда обращаюсь к нему в минуту радости или печали.
– Но ведь сейчас вы обеспокоены?
Она поняла, что упорствовать далее нет смысла.
– Да, но мне не хочется признавать это.
– Думаю, чего вам по-настоящему хочется, – сказал маркиз, – так это остаться наедине с феями и гномами. Или взглянуть на моих лошадей, например, в качестве альтернативы.
У Деллы загорелись глаза.
– Вы не шутите? – оживленно воскликнула она. – Это можно расценивать как приглашение?
– Если оно вас заинтересует.
– Разумеется, интересует, милорд.
– Тогда поедем посмотрим на них, – предложил маркиз. – Поначалу, когда только обратил внимание на вашего коня, я решил, что вы ни за что не станете ездить верхом на таком благородном животном, если, подобно большинству цыган, лошадь для вас важнее всего на свете.
– Могу сказать лишь, милорд, что почту за честь взглянуть на лошадей в конюшне вашей милости.
Эти слова она произнесла так, как, по ее мнению, их сказала бы настоящая цыганка.
Маркиз поднялся с бревна, и они вместе направились туда, где их лошади щипали траву под деревьями.
Делла негромко свистнула, и Аполлон вприпрыжку направился к ней.
Маркиз ничего не сказал. Он просто подхватил ее на руки и подсадил в седло.
Он был очень силен, а Делла весила совсем немного.
Когда его руки сомкнулись у нее на талии, она ощутила, как по телу ее пробежала легкая дрожь. Нет, не страха, а чего-то иного, непонятного, чего она еще никогда не испытывала раньше.
Маркиз же по-прежнему хранил молчание. Подойдя к Юноне, он легко вскочил в седло.
Невдалеке от пруда начиналась тропинка, ведущая из лесу. Оказавшись на открытом пространстве, они молча, не сговариваясь перевели лошадей в галоп.
При этом Делла ощутила сильнейшее желание обогнать его, хотя затруднилась бы сказать, чем оно было вызвано.
Она видела, что Юнона, будучи кобылой, легче и чуточку ниже Аполлона.
А еще обратила внимание, что маркиз прекрасно держится в седле. Собственно говоря, он оказался лучшим наездником из всех мужчин, которых она когда-либо видела.
Когда они достигли края поля, он всего на полкорпуса опередил ее. Делла мчалась во всю прыть, глаза ее сверкали.
Когда лошади остановились подле ворот, она воскликнула:
– Как чудесно! По-моему, ваша Юнона – прекрасная лошадка!
– Как и ваш Аполлон, – отозвался маркиз. – И даже богиня не смогла бы скакать на нем быстрее или изящнее.
– Благодарю вас, милорд. Комплименты такого рода Аполлону нравятся больше всего.
– А его хозяйке?
– Она также весьма признательна вашей милости.
Голос Деллы прозвучал смиренно, как и подобает настоящей цыганке.
Маркиз ничего не сказал, но по лукавому блеску в его глазах она поняла, что он потешается над ней.
«Мне следует быть осторожнее, – сказала она себе. – Он не должен подумать, будто я отличаюсь от остальных цыган из рода Пирама».
Делла вдруг испугалась, что если он заподозрит ее в том, что она не та, за кого себя выдает, то расскажет о ней кому-то и герцог узнает, где она находится. И тогда он заставит ее вернуться домой и вновь встретиться с Джейсоном.
