* * *
Делле нечем было заняться после обеда, поскольку дядя работал над книгой, и потому она решила вновь наведаться к цыганам.
Она хотела еще раз поговорить с Ленди, чтобы уяснить себе, почему будущее не должно казаться ей таким мрачным, каким виделось сейчас.
При этом, естественно, она не забыла послать в табор обещанных цыплят и яйца.
А сегодня утром она отправила туда грума с овощами и джемами, которые, как она знала, цыгане очень любят. Сама же она нарвала в саду букет цветов, который повезет с собой на луке седла.
Девушка медленно зашагала к конюшне дяди.
Единственного своего коня она назвала Аполлоном – он потерся носом о ее руку, когда она вошла к нему в стойло.
Ее грызло чувство вины оттого, что она пренебрегала Аполлоном, поскольку в ее распоряжение были предоставлены многочисленные лошади из герцогских конюшен, чистокровные, горячие и норовистые.
Гладя Аполлона по шее, она вдруг сообразила кое-что. Если дела пойдут из рук вон плохо и она не сможет заставить себя выйти замуж за Джейсона, Аполлон останется единственным жеребцом, на котором она сможет кататься.
«Я поеду на нем сейчас», – решила она.
Девушка попросила старого грума, вот уже долгие годы служившего у дяди, оседлать для нее жеребца.
Денек выдался превосходный, и солнце ласково пригревало ее непокрытую голову. Она попыталась ощутить тот восторг, который неизменно испытывала во время верховой езды.
Но вместо этого в голову ей постоянно лезли мысли о том, что уже сегодня вечером она должна будет поздороваться с Джейсоном, а после их встречи дядя и герцог станут ожидать, что он сделает ей предложение руки и сердца.
Ей понадобилось всего четверть часа, чтобы доехать до цыганского табора, где, как это обычно и бывало после обеда, царили тишина и спокойствие.
Однако когда она подъехала к кибиткам, оттуда вышел Пирам и остановился, поджидая ее.
– Рад видеть вас, Леди, – сказал он, когда она приблизилась к нему вплотную. – Я так и думал, что вы приедете попрощаться.
– Вы уезжаете! – удивленно воскликнула Делла.
– Завтра рано утром, – подтвердил Пирам. – Мы счастливы здесь… и очень благодарны за то… что нам дают Леди и милорд, но нам нужно двигаться дальше.
Делла знала, что кочевники, как часто называли цыган, не могли подолгу оставаться на одном месте.
Легенд об этом ходило великое множество, и одна из них импонировала ей больше прочих. Она гласила, что цыгане забивали гвозди в крест, на котором был распят Христос, и потому в качестве расплаты и покаяния были обречены скитаться по земле до его возвращения.
Ромы были самой настоящей древней цыганской народностью, а в Англию они впервые пришли еще в годы правления Генриха VIII.
У них были собственные табу и запреты, брачные церемонии и необычные цыганские обряды поминовения и похорон.
Женщины все как одна были гадалками, хотя лишь немногие, в чем Делла даже не сомневалась, могли тягаться с Ленди.
Она искренне расстроилась, узнав, что они уезжают, и захотела немедленно повидаться со старой цыганкой, но, пожалуй, будет лучше, если она поговорит с ней уже после встречи с Джейсоном.
Соскользнув с седла, она сказала Пираму:
– Я привезла букет цветов для Ленди.
– Она будет польщена, Леди, но сейчас… спит. Жаль будить ее.
– Разумеется, я не стану беспокоить ее. Я просто положу цветы рядом с ее кроватью.
Оставив Пирама держать под уздцы Аполлона, она поднялась по ступенькам кибитки Ленди.
Как и говорил ее сын, старая цыганка крепко спала. Делле очень хотелось поговорить, но она не могла отважиться разбудить ее.
Если Ленди больна, то сон и свежие травы исцелят ее лучше всех остальных снадобий – так, во всяком случае, гласило старинное цыганское поверье.
Девушка немного постояла у постели гадалки, и ей показалось, будто она сумела передать свои тревоги и беспокойство Ленди.
Каким-то странным образом спящая цыганка услышала ее мольбу и утешила ее.
«Слушай свое сердце».
«Это будет невозможно, если меня заставят выйти замуж за Джейсона», – хотела сказать она.
Ей было очень нужно, чтобы Ленди растолковала ей смысл своих слов.
Но спящая цыганка не шелохнулась, и в конце концов Делле пришлось развернуться и выйти из кибитки.
Пирам по-прежнему стоял там, где она оставила его, и гладил Аполлона по шее.
– Славная лошадка, – сказал он, когда Делла присоединилась к нему.
– Вы уже встречались с ним, а он помнит друзей.
Пирам улыбнулся, показывая, что по достоинству оценил ее слова. Для цыган лошади были священными. Они были их лучшими друзьями, и они обращались с ними «как мужчина с мужчиной».
А еще она знала, что лошади повиновались командам своих хозяев так, словно сами были человеческими существами.
– Мне жаль, что вы уезжаете, – сообщила она Пираму. – Передайте своей семье мои наилучшие пожелания и скажите, что мы с дядей будем с нетерпением ждать вас в будущем году.
Она едва не добавила, что к тому времени может переселиться в другой дом. Однако в этом девушка готова была признаться Ленди, но никак не Пираму.
Она просто наклонилась с седла и протянула ему руку.
– До свидания, Пирам, и берегите себя и Ленди. Вы знаете, что мы с дядей любим вас.
Пирам склонился над ее рукой.
– Леди… очень добра. Все, что угодно… Если мы вам понадобимся… то придем.
– Но как же я смогу дать вам знать, что попала в беду? – полюбопытствовала Делла.
– Вы позовете – мы услышим.
Голос Пирама прозвучал настолько уверенно, что она поняла – он говорит правду, причем от чистого сердца.
Она вдруг поняла, что его слова успокоили ее. Пусть даже все остальные отвернулись от нее, цыгане по-прежнему остаются ее друзьями.
Однако облечь свои чувства в слова было нелегко, и потому она ограничилась тем, что сказала:
– Я искренне вам благодарна, Пирам.
Он вновь поклонился.
Делла прискакала домой, поставила Аполлона в стойло и медленно направилась к особняку.
* * *
Накрывая стол, Стортон превзошел самого себя. Цветы, которые она сорвала днем, выглядели великолепно, серебряные подсвечники были начищены до зеркального блеска, а бокалы на столе искрились лучиками света.
– Отличная работа, Стортон, – сказала Делла, сознавая, что он ожидает от нее похвалы. – Я уверена, что герцогу понравятся блюда, которые мы выбрали вместе с миссис Бестон.
