— Нет уж, парень, сначала попей, — Ксандер взял у Наоми чашку, поставил ее перед собакой.
Пес пил жадно, как верблюд.
— Мне плевать, если ты назовешь меня бессердечной, но этот пес не войдет в мой дом, пока мы не избавимся от запаха.
— Да нет, все в порядке. Должно быть, где-то в пути он покатался на какой-то тухлятине. Собаки это любят. Ничего, сейчас мы его отмоем. Шланг у тебя там?
— Да. Могу принести из кухни жидкое мыло.
— Не нужно.
На этот раз он достал из машины черный ошейник и шампунь для собак.
— Смотрю, ты обо всем позаботился.
— Тебе придется подержать его. С мытьем я справлюсь сам, но вряд ли он будет в восторге от этой процедуры.
— Если он меня укусит, тебе не поздоровится.
— Не укусит. По глазам видно, собака не злая. Ну что, приступим?
— Держу его.
Пес оказался сильней, чем она ожидала. Но и Наоми была не из слабых. Когда Ксандер начал поливать его водой из шланга, пес задергался, залаял, попытался увильнуть.
Но ни разу не огрызнулся и не укусил.
Ксандер достал из кармана большую собачью галету, и пес затих, жадно разглядывая угощение.
— Ну что, хочешь перекусить? Подержи шланг, — попросил он Наоми и разломил галету пополам. — Половину сейчас, половину, когда мы закончим.
Скормив собаке кусок лакомства, он налил в ладонь немного шампуня. Псу, судя по всему, нравилось, что его трут и намыливают, и он терпеливо сносил эту процедуру.
Потом его снова окатили водой из шланга, и это, конечно, было не так здорово. Но когда Ксандер принялся намыливать его повторно, пес в блаженстве прикрыл глаза. Возможно, решила Наоми, он тоже рад, что не воняет больше, как дохлый скунс.
— Сейчас я отпущу его, так что лучше отойди.
— Отпустишь? А если он сбежит?
— Никуда он не сбежит. Отойди, а то промокнешь еще сильней.
Наоми отпустила ошейник и быстренько отбежала назад, когда пес начал энергично встряхиваться.
— А он даже ничего, когда помытый.
— Наберет немного веса и будет вообще красавцем. В нем чувствуется примесь лабрадора. Из дворняг получаются самые лучшие собаки.
— Смотри, раз уж он теперь вымыт и неплохо держится на ногах, почему бы тебе не забрать его домой?
— Не могу.
— Ты знаком с ветеринаром. К тому же…
— Я не могу. Понимаешь… — Он вынул из машины большое полотенце и принялся растирать пса. — В прошлом месяце мне пришлось усыпить свою собаку. И это после стольких лет. Я пока не готов взять новую.
Открытый пакет с кормом, шампунь, ошейник. Она бы и сама могла догадаться.
— Ладно, я знаю, каково это. У нас была собака. Ее подарили моему брату на Рождество. Малыш был такой славный, такой понимающий. Его даже не пришлось усыплять — он просто умер во сне, когда ему было четырнадцать. Мы плакали как малые дети. Все четверо.
Пес ткнулся носом в карман Ксандера.
— А он не глуп. — Ксандер вытащил вторую половину галеты, предложил собаке. Предложение было благосклонно принято.
— Хороший друг, сразу видно.
— Возможно.
— Отвезешь его завтра к Элис. Я, как и обещал, оплачу половину счета. И поспрашиваю местных, не терял ли кто собаку.
— Хорошо.
— У меня с собой поводок и подстилка. Не самая новая, но ему, думаю, без разницы. И парочка костей из жил. Сейчас принесу.
Наоми бросила взгляд на пса, на Ксандера, на большущий пакет корма.
— Хочешь пива? Ты его точно заслужил.
— Подожди-ка, — вытащив телефон, он быстро набрал номер: — Да, да, я написал, что буду. Так и есть, только немного задержусь.
— Слушай, если у тебя свидание, не нужно…
Ксандер перевел на нее взгляд — голубые, как у собаки, глаза, только цвет более насыщенный.
— Кевин и Дженни. Воскресный ужин. Наоми нашла собаку, и я тут помогал с мытьем. Не знаю. На вид года два. Шерсть — после того, как мы смыли тонну грязи, — золотисто-коричневого цвета. Помесь пород.
— Я сделала фотографии. Пошлю им снимок — а вдруг узнают?
— Твой босс, Кевин, хочет прислать тебе фото собаки. Ладно, до встречи, — убрав телефон, он перекинул через плечо сумку с собачьим кормом. — Ну, где там твое пиво?
Они зашагали к дому. Пес ковылял между ними.
— Он все еще хромает.
— Слишком долго был в пути. Стер себе лапы.
Наоми распахнула дверь, и пес, переступив через порог, принялся исследовать новое жилье.
— Как думаешь, нам удастся найти его хозяев?
— Спорим, нет. Отнести это на кухню?
— Да.
Что ж, она оставит его у себя на ночь. В крайнем случае на несколько дней. До тех пор, пока ему не подыщут новых хозяев. Наоми достала пиво и бутылку вина. Пиво вручила Ксандеру, вино налила себе — в одноразовый стаканчик.
— Спасибо. — Потягивая пиво, Ксандер неспешно оглядывал кухню. — Выглядит замечательно. Просто здорово. Не знаю, как ему это удалось, но Кевин в таких вопросах мастер.
— Мне нравится. Правда, сидеть пока негде — надо еще купить стулья. И обеденный стол. А еще, по мнению моих дядюшек, не помешает что-то вроде дивана. Его можно поставить вон в тот угол.
— Кто эти загадочные дядюшки, которые водят тебя на Спрингстина, покупают вам собак и дают советы насчет диванов?
— Младший брат моей мамы и его муж. В каком-то смысле они нас вырастили.
— Ты росла в доме своих голубых дядюшек?
— Да. Что-то не так?
— Да нет, почему. Это Нью-Йорк, так ведь?
Он стоял, прислонившись к стойке, и чувствовал себя, очевидно, совсем как дома. Почти как собака, которая растянулась прямо на полу и спала теперь в полной безмятежности.
— Да, это Нью-Йорк.
— Ни разу там не был. Чем они занимаются? Твои дядюшки.
— У них свой ресторан. Гарри там шеф-повар, а Сет ведет бухгалтерию. Получается неплохо. Брат работает на ФБР.
— Серьезно?
— Прошел курсы психиатрии, психологии и криминологии. Собирается заниматься поведенческим анализом.
— Судя по всему, вы четверо неплохо ладите друг с другом. Тем не менее ты здесь, за три тысячи миль.
— Сама не думала, что так получится. — Она пожала плечами. — А у тебя здесь есть близкие?
— Родители пару лет назад перебрались в Седону. Сестра живет в Сиэтле, а брат — в Лос-Анджелесе. Не сказать, чтоб мы были слишком близки, но общаемся по-родственному.
