– Да, грустная история! – вздохнул Старыгин. – А как, из-за чего – не сказали?
– Да нет… я как услышал, что его убили, до того расстроился, что трубку повесил… а теперь вот думаю – что мне делать с кинжалом? Вещь-то ценная, очень старинная…
– Передай его в Эрмитаж, – предложил Старыгин. – Сам говоришь, что вещь ценная, так что ей место в музее…
– Так-то оно так, – замялся Несвицкий. – Только мне Сергей говорил, что кинжал вроде бы не его… хозяева станут искать, а что мне тогда делать? Из Эрмитажа-то обратно не отдадут.
– Ну, не знаю. – Старыгин задумался.
– И дома его держать не хочется, – продолжал Святослав, – боязно как-то… и то уже всякая ерунда мерещится…
Вдруг у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
Несвицкий достал трубку, поднес ее к уху, прислушался.
На лице его проступило удивление.
– Это Святослав Несвицкий? – проговорил хрипловатый женский голос. – С вами говорит Жанна, жена Сергея Куницына… то есть вдова… все никак не привыкну, что его нет…
– Да, такое горе… примите мои соболезнования…
– Вы понимаете, что я звоню не ради соболезнований. У меня есть к вам дело.
– Слушаю вас…
– Святослав, я знаю, что Сергей незадолго до смерти передал вам одну старинную вещь…
– Вещь? – растерянно повторил Несвицкий как эхо.
– Ну да, вещь… кинжал! – уточнила женщина, понизив голос. – Это очень ценная вещь, и я хотела бы ее вернуть…
– Ну да, конечно… – промямлил Святослав. – О чем речь…
– Я рада, что вы меня поняли! – Женщина заметно оживилась.
– Я привезу кинжал к вам домой… то есть к Сергею…
– Нет! – резко оборвала его женщина. – Туда нельзя! Та квартира опечатана милицией, и вообще… мне неприятно бывать там, это вызывает болезненные воспоминания…
– Хорошо, тогда что вы предлагаете?
– Давайте встретимся, так сказать, на нейтральной территории. Подъезжайте к семи часам на угол Северного проспекта и улицы Есенина, это недалеко от Поклонной горы…
– Да, я знаю это место…
– Вот и хорошо, – женщина неожиданно заторопилась. – Я буду ждать вас в машине, у меня синий «гольф»…
Несвицкий хотел еще что-то спросить, что-то уточнить – но из трубки уже неслись короткие сигналы отбоя.
Святослав убрал телефон и неуверенно проговорил, обращаясь к Старыгину:
– Ну вот, вроде все само решилось. Как раз я раздумывал, что делать с этим кинжалом, – а тут звонит вдова Куницына и просит его вернуть. Так что одной проблемой меньше, верну ей кинжал и вздохну спокойно…
– Вдова? – переспросил Старыгин машинально. – Ты мне не говорил, что Куницын был женат!..
– Вот! – воскликнул вдруг Святослав, уставившись на приятеля. – Как раз об этом я думал во время разговора! Сергей никогда не упоминал жену. Да и вообще – он ничуть не напоминал женатого человека. Когда я был у него дома, обратил на это внимание. В его квартире совершенно не чувствовалась женская рука. Ну, понимаешь, моя Лида – она все время что-то чистит, моет, украшает, в общем, как всякая женщина, занимается обустройством гнезда… – по лицу Святослава пробежала легкая тень. – А у Сереги квартира – натуральная холостяцкая берлога. Грешным делом, я ему немного позавидовал – книжки лежат где угодно, хоть на полу, лишь бы были под рукой… мне бы Лида такого никогда не позволила!
Старыгин вспомнил, какой беспорядок творится в кабинете у Святослава, и невольно вздохнул. Сам он, хотя и был холостяком, поддерживал у себя в квартире относительный порядок. Тому имелись как минимум две причины. Во-первых, будучи художником, Дмитрий Алексеевич ценил красоту во всем, в том числе и в быту. Принадлежащие ему старинные картины и антикварная мебель совершенно не смотрелись бы на фоне разбросанного хлама и вопиющего беспорядка. И во-вторых, у него жил обожаемый кот Василий, а коты, как известно, не переносят беспорядка.
Как бы то ни было, Старыгин согласился с доводами Святослава: женская рука всегда чувствуется в доме, и если в нем нет порядка – следовательно, нет и женщины.
– Может быть, это его бывшая жена? – предположил он. – Может быть, они жили отдельно?
– Тогда с какой стати она требует у меня кинжал? И вообще – откуда тогда она знает о его существовании?
– Но ты же сам хотел от него избавиться!
– Да, но представь – я отдам кинжал этой женщине, а потом объявится его настоящий владелец, потребует у меня свою собственность – и что я стану делать?
Старыгин снова вынужден был согласиться.
– Вот что, – сказал он после непродолжительного раздумья. – Поедем с тобой вместе, поглядим на эту так называемую вдову, может быть, что-нибудь придумаем, разберемся…
Без четверти семь они ехали по Северному проспекту.
– Давай-ка оставим мою машину в стороне, – предложил Старыгин. – Мало ли как дело обернется.
Они припарковали машину возле торгового центра, выбрались из нее и пешком дошли до пересечения с улицей Есенина.
Там, на самом углу, неподалеку от недавно возведенного памятника всероссийскому хулигану и скандалисту, их поджидал синий «Фольксваген Гольф».
– Здравствуйте, Жанна! – проговорил Несвицкий, заглянув в салон машины.
На водительском месте сидела молодая женщина с короткими темными волосами и хищным лицом.
– Вы – Святослав Несвицкий? – спросила та, открыв дверцу. – А это кто?
– Это мой коллега, Дмитрий Старыгин! – представил Святослав приятеля. – Он тоже изучал этот кинжал…
– Я же говорила, чтобы вы приехали один! – раздраженно процедила Жанна. – Что еще за приятель? Не было речи ни о каком приятеле! И вообще, почему вы кому-то показывали кинжал? Не много ли вы на себя взяли?!
– Вы ничего такого не говорили! – запротестовал Несвицкий.
– Короче, давайте мне кинжал! – потребовала женщина. – У меня нет времени на пустые разговоры…
– С чего вы взяли, что мы будем разъезжать по городу с такой ценной вещью? – вступил в разговор Дмитрий Алексеевич. – Кинжал находится у меня дома, так что, если вы хотите его получить, придется смириться с моим присутствием!
Несвицкий взглянул на него удивленно, но ничего не возразил, понимая, что тот ведет какую-то игру.
– Ладно, садитесь… – Жанна скривилась, как будто раскусила лимон, и сдвинулась на водительское место.
Старыгин сел рядом с ней, мотивируя это тем, что будет показывать дорогу, Несвицкий устроился сзади.
– Куда ехать? – осведомилась Жанна, включая зажигание.
– Пока поезжайте к центру, через Петроградскую сторону, – ответил Старыгин.
Машина выехала на проспект Тореза и помчалась вдоль Сосновского парка.
