Чтобы окончательно в этом убедиться, он заглянул в свой ежедневник.
Действительно, никаких встреч на сегодня, только текущие дела. Ну и хорошо, а то он сегодня не в форме…
Покинув кабинет Габсбурга-Зеленовского, подозрительный посетитель поднялся по узкой винтовой лестнице на второй этаж.
Он оказался в длинном коридоре, разительно отличающемся от «директорского». Здесь не было ни ковровой дорожки, приглушающей шаги, ни антикварной мебели, ни медных табличек на дверях с титулами и званиями обитателей кабинетов. Да и сам коридор оказался значительно у́же и хуже освещен.
Судя по всем этим признакам, здесь работали не руководители, а рядовые сотрудники музея.
Впрочем, и среди них числилось много крупных специалистов, ученых с мировым именем, а не только с научными степенями.
Загадочный посетитель не успел пройти по этому коридору и десяти шагов, как дверь одного из кабинетов открылась, и оттуда вышла высокая женщина лет сорока, нагруженная целой пирамидой картонных папок и альбомов. Не заметив идущего ей навстречу мужчину, она налетела на него, рассыпав от неожиданности свою поклажу.
– Ой, извините! – вскрикнула женщина и наклонилась, чтобы собрать свои папки.
– Это вы меня извините, – проговорил посетитель и принялся ей помогать.
Собрав папки и альбомы, женщина улыбнулась незнакомцу, поблагодарила его и на мгновение замешкалась, словно чего-то ожидая. Возможно, она надеялась, что симпатичный мужчина пригласит ее выпить кофе в эрмитажном кафе или даже спросит у нее номер телефона… В большом коллективе Эрмитажа мужчины, особенно симпатичные, встречаются редко, разве что на руководящих постах, поэтому любая такая встреча становится событием. Тамошние научные сотрудницы бледнеют и засыхают без мужского внимания, как цветы между страницами старинной книги.
Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Вместо того чтобы пригласить даму в кафе, симпатичный незнакомец спросил ее, не знает ли она, где можно найти кандидата исторических наук Святослава Николаевича Несвицкого.
– Насколько я знаю, он работает в отделе древней Европы, – уточнил мужчина.
Разочарованная дама ответила, что Святослава Несвицкого она не знает, а отдел древней Европы находится этажом выше, в самом конце крыла.
Мужчина поблагодарил ее и отправился прочь.
Дама проводила его разочарованным взглядом, но тут же с удивлением осознала, что хотя незнакомец показался ей симпатичным, однако она совершенно не помнит его лица.
Списав это на усталость, дама отправилась по своим делам.
А подозрительный незнакомец поднялся на третий этаж, прошел до конца коридора и действительно оказался перед дверью, на которой висела табличка с надписью: «Святослав Николаевич Несвицкий».
Конечно, эта надпись была не выгравирована на медной табличке, а всего лишь отпечатана на лазерном принтере.
Посетитель постучал в дверь.
Из кабинета донесся какой-то невразумительный ответ. Посчитав его приглашением, посетитель вошел внутрь.
В отличие от кабинета Габсбурга-Зеленовского эта комната оказалась квадратной, с небольшим окном. Однако вид из окна был прекрасен: оно выходило на Зимнюю канавку и на Неву.
Сам кабинет был завален книгами и рукописями. Книги стояли на полках и прямо на полу, лежали стопками на всех стульях и на письменном столе.
За столом, обложившись раскрытыми томами и манускриптами, сидел плотный широкоплечий мужчина с окладистой русой бородой.
Подняв на посетителя глаза, он раздраженно проговорил:
– Я же, по-моему, ясно сказал – ко мне нельзя! Я занят! Заходите на следующей неделе!
– Да? – удивленно переспросил гость. – Должно быть, я не расслышал… вообще-то меня направил именно к вам Александр Антуанович…
– Александр Антуанович? – Лицо бородача скривилось, как будто он раскусил лимон.
– Ну да, Габсбург-Зеленовский! – пояснил посетитель. – Заместитель директора…
– Я знаю, кто такой Габсбург-Зеленовский! – рявкнул бородач. – Вечно он посылает неизвестно кого! Сам не хочет тратить время на ерунду, а мне, значит, делать нечего!
– Ведь вы Святослав Николаевич Несвицкий? – уточнил на всякий случай гость.
– Я-то Несвицкий, – фыркнул тот недовольно. – А вы кто такой?
– Я корреспондент журнала «Отечественная старина», – сообщил посетитель и назвал свое имя. То ли он произнес его невнятно, то ли Несвицкий плохо расслышал. Впрочем, его это не слишком огорчило.
– Так я и думал! – вздохнул ученый. – Корреспондент! Как будто у меня есть время на всякую ерунду!
– Почему же на ерунду? – обиделся странный гость. – Вы наверняка знаете наш журнал. Это весьма солидное издание, мы печатаем на своих страницах серьезные статьи, посвященные исследованиям истории и культуры…
– Не читаю желтую прессу! – отмахнулся Несвицкий.
– Ну почему желтую? У нас в редколлегии есть очень серьезные ученые, доктора и кандидаты наук…
– Я себе представляю этих ученых! Наверняка шарлатаны, сами себе присвоившие научные степени и звания…
– Вы несправедливы! – не сдавался посетитель и использовал последний аргумент: – Наш журнал платит очень хорошие гонорары авторам статей…
– Конечно… – вздохнул ученый, но голос его немного смягчился. – Разумеется, у развлекательных журналов масса денег, а серьезная наука, как всегда, на мели… Ну, и что конкретно интересует ваш «серьезный журнал»?
– Наш журнал интересуется ранней историей индоевропейских народов, – посетитель оживился, почувствовав перелом в настроении Несвицкого. – А еще более конкретно – мистической символикой арийских народов, руническими письменами, происхождением знака свастики и тем, как этот символ и другие арийские знаки повлияли на символику Третьего рейха.
– Ну вот, так я и знал! – Несвицкий снова помрачнел. – Третий рейх, эсэсовские ритуалы, Черный орден… всех интересует только эта чепуха! А вы говорите, что ваш журнал – серьезное научное издание! Завтра вы захотите опубликовать интимные дневники Евы Браун…
– Но это действительно научный интерес, и мы готовы хорошо оплатить вашу консультацию! – напомнил корреспондент. – В особенности, если вы сможете показать какие-нибудь старинные арийские артефакты с руническими письменами и изображением свастики…
– Нет, у меня физически нет на это времени! – Ученый замахал руками. – Вы видите, я сейчас готовлю отзыв на диссертацию своего ученика, – он показал лежащую на столе рукопись. – А еще мне нужно закончить две статьи для энциклопедии, предисловие к научному сборнику, реферат, я уж не говорю о своей собственной научной работе… Нет, я вам ничем не могу помочь! Может быть, в следующем месяце… – Несвицкий вытащил из-под груды рукописей ежедневник и принялся его листать. – Ну вот, через полтора месяца у меня будет окно, тогда и приходите!
