– Кто это?
– Если вы из полиции, остановите его.
– Могу я услышать имя? – спросил Йона и протянул ему очки.
– Вы что, не верите мне?
– Нет.
– Я могу все доказать. – Оскар взял у Йоны очки. – Это логично, если вы понимаете, какими мы были… Маленькая банда, властители школы, несовершеннолетние боги… Вы спросили про Кроличью нору… Это павильон, который принадлежал рыцарскому ордену Грусебьёрн. Традиции двора Фредрика Первого, и так далее, и тому подобное… Мы все это знали, но нам на это было наплевать – одна из тысячи возможностей, которые давал нам наш статус… Мы ходили в Кроличью нору напиваться и спать с самыми красивыми девчонками школы.
Оскар саркастически улыбнулся самому себе, вытер пот, выступивший над верхней губой, и продолжил.
– Там, в Норе, был другой мир… Мы смотрели порнофильмы, поменяли портрет принца Эугена на плакат с американским военным самолетом… Превозносили учебный отряд НАТО за то, что в качестве символа у них на хвостовых килях самолета – плейбоевский кролик.
– Но вы сожгли павильон, – мягко напомнил Йона.
Оскар покусал ноготь большого пальца, глядя перед собой.
– Вы говорите, что кто-то выслеживает и убивает вас, – продолжил Йона. – Это имеет какое-то отношение к тому пожару?
– Пожару? – переспросил Оскар, словно очнувшись от дремоты.
– Да.
– Это все, мать его, по-настоящему. – Оскар потер лицо свободной рукой. – Люди умирают, я ничего не выдумываю…
– Ну, я пошел, – сказал Йона.
– Подождите, пожалуйста, подождите… Я просто пытаюсь все объяснить, чтобы вы поверили мне, когда я назову имя, – занервничал Оскар. – Учился в параллельном классе один парень, его звали Рекс, совершенный лузер в наших глазах… но он таскался за нами, хотел в нашу компанию, приносил пиво, писал за нас курсовые работы… Я точно помню тот дождливый летний день, когда мы курили за школой, зависали возле подвальной лестницы… Рекс сидел с краю и рассказывал, что гуляет с девушкой по имени Грейс… Я заметил, что Вилле ее знает и заинтересовался, он хотел выяснить детали и вынудил Рекса сказать, что тот спал с ней на лугу позади школы… это выглядело убого, но Вилле понравилась эта игра… и всего через несколько часов он наврал Грейс, что Рекс в нашей компании и ее тоже туда примут – просто потому, что они с Рексом вместе… Не знаю точно, что он сказал, но выходило примерно так, что Рекс тем вечером устраивает для нее тайную вечеринку… Обычным ученикам не разрешалось выходить после восьми, но был парень, который работал охранником и частенько помогал нам. Он отпер общежитие и проводил Грейс к Кроличьей норе.
Из водной шахты тянуло холодным ночным ветром. Люки ударились о края, и стало тихо.
– Об этом я думаю каждый божий день, – прошептал Оскар. – Как… она нарядилась, как радовалась всему, раскраснелась, говорила о Рексе, все ждала, когда он придет. А его заперли в конюшне. – Тонкий рот Оскара растянулся в подобии улыбки, глаза потемнели. – Его запер Вилле. Объяснил, что забирает Грейс себе, так бывало, и это считалось нормальным.
Стало тихо, Оскар медленно покачал головой. Ветер прошел по крыше, задребезжали оконные стекла.
– Продолжайте.
– Мне что-то не хочется, – прошептал Оскар.
– Сколько вам было лет, когда это произошло?
– Девятнадцать.
– Тогда вы не можете переложить вину на кого-то другого.
– Я и не перекладываю, но Вилле нравилось унижать людей, – еще тише заговорил Оскар. – Ему нравилось заставлять их пресмыкаться, вгонять их в стыд, но то, что произошло, когда Грейс поняла, что ей подсыпали наркотик, это… Тот ад, который он устроил, то, что он заставил нас сделать… мы были пьяны, не хочу и вспоминать, кто что делал – кто кричал, кто был, как животное… Я отказывался, но все, все должны были участвовать, на меня надели повязку с кроличьими ушами, и я сделал это, не понимаю даже, как я смог, но смог, это было во мне… мне было так страшно, но я сделал это… они даже того чертова охранника заставили сделать это с ней, а потом он утащил ее из Норы.
– Абсалон Рачен?
Оскар кивнул; он неподвижно смотрел перед собой несколько секунд, потом снова заговорил.
– Когда мы потом выпустили Рекса из конюшни, Вилле сказал, что переспал с Грейс. Он выдумал много всякого, что они вытворяли вдвоем и как ей это нравилось… А у меня внутри было пусто, из меня высосали душу, я думал только, как бы уйти из этой школы. Я и ушел было, но когда дошел до холодной купальни, у моста, то решил вернуться и сжечь павильон.
– Вас исключили из школы.
– Я рассказываю это не для того, чтобы заслужить прощение. Я совершил ошибку, я знаю, но я не хочу умирать. Я хочу только, чтобы вы верили мне: нас преследует Рекс Мюллер.
– Кажется, вы в этом убеждены.
– Да.
– Но вы только что думали, что убийца – я, – напомнил Йона.
– У Рекса есть деньги, ему незачем самому пачкать руки.
– Но вы уверены, что Рекс во время изнасилования сидел под замком?
– Я сам его там запер, нас была целая компания… и я выпустил его потом, – тяжело сказал Оскар.
Йона достал из внутреннего кармана мокрый телефон и, взглянув на черный дисплей, понял, что телефон испорчен.
Все крутилось вокруг изнасилования, совершенного тридцать лет назад.
Девятнадцать минут, которые убийца давал дожить жертве, соответствовали времени изнасилования.
Рекс был заперт в конюшне, все мальчишки принимали участие, но кто-то еще, кроме Грейс, – кто-то, не состоящий в их компании, – находился в Кроличьей норе.
– Вы сказали, что в изнасиловании участвовали все, – сказал Йона.
– Да.
– Но тут кое-что не сходится.
– Разве? – пробормотал Оскар.
– Там был свидетель?
– Нет.
– Кто вас видел?
– Никто.
– Мне нужны имена всех, кто находился в Кроличьей норе, – сказал Йона.
– Не от меня.
– Мне надо защитить этих людей.
– Я не хочу, чтобы их защищали. – Оскар посмотрел на Йону пустым взглядом.
Глава 79
Валерия спустилась к теплицам. Было прохладно, и она плотнее запахнула поношенную кофту. Надо бы попросить Микке помочь ей с каркасом теплицы для вьющихся растений. Она обожала свой сад, насыщенный кислородом воздух, полки с побегами, ряды растений и деревьев.
Но сегодня у нее в груди гудела пустота.
Валерия знала, что надо пересадить стоящие в воде растения в горшки, но еще не приступала к этому.
Она закрыла за собой стеклянную дверь, сдвинула несколько ведер, села на металлическую табуретку и уставилась в пустоту. Когда Микке открыл дверь, она вздрогнула от неожиданности и встала.
