– Вот теперь понятно, почему все зовут его Легавым, – съязвил человек с пластиковой бутылкой и усмехнулся, глядя в пол.
Йона продолжал подтягиваться.
Рейнер Кронлид с невозмутимым лицом сидел на велотренажере. Взглядом стоячим, как у рептилии, он следил за развитием событий.
Один из албанцев ступил на беговую дорожку и побежал. Тесное помещение наполнилось стуком его ног и посвистыванием ленты.
Йона выпустил перекладину, мягко спрыгнул на пол и посмотрел на вооруженного.
– Ты позволишь предложить тебе несколько слов на подумать? – спросил Йона – приветливо, с неизменным финским акцентом. – Притворное неумение – дитя мудрости, иллюзорная слабость – дитя…
– Что ты несешь? – перебил мужчина.
После службы в десантных войсках Йону завербовали в Особую оперативную группу. В Нидерландах его обучали неконвенционному ближнему бою и применению инновационного оружия.
Лейтенант Ринус Адвокаат тренировал его для ситуаций, подобных этой. Йона точно знал, как отвести руку нападающего, нанести двойной удар крест-накрест по горлу и кадыку, вывернуть руку с осколком, ударить им в основание шеи и сломать острие.
– Заколи ищейку, – прошипел заключенный из “Братства” и рассмеялся. – Не посмеешь…
– Заткнись, – оборвал его мужчина помоложе.
– Заколи, – рассмеялся другой.
Заключенный с костистым лицом сжал осколок и начал приближаться; Йона взглянул ему в глаза.
Если его атакуют прямо сейчас, придется удержаться от того, чтобы провести серию движений, которые накрепко запомнило его тело.
Надо просто отвести руку нападающего, вывернуть, заставить выпустить оружие, а самого его бросить на пол.
Он сидел в тюрьме уже почти два года, и все это время ему удавалось держаться в стороне от драк; он собирался просто отбыть наказание и начать новую жизнь.
Йона повернулся спиной к человеку с заточкой.
Он обменялся несколькими словами с Марко, не спуская при этом глаз с задиры, все это время отражавшегося в окне, выходившем во двор.
– Я мог бы убить легавого. – Новый заключенный быстро дышал узким носом.
– Нет, не мог бы, – сказал Марко через плечо Йоны.
Глава 15
Прошло двадцать три месяца с тех пор, как Стокгольмский суд первой инстанции приговорил комиссара Йону Линну к тюремному заключению за подготовку вооруженного побега заключенного. В наручниках, кандалах и специальном поясе его доставили в уголовный приемник пенитенциарного учреждения Кумла.
Доставившие Йону сотрудники ведомства проверили его скудные пожитки, постановление суда и удостоверение личности. Далее Йону препроводили в регистрационную, раздели, взяли анализ мочи на наркотики и выдали тюремную одежду, постельное белье и зубную щетку.
После расследования, длившегося пять недель, его поместили в отделение “Т” – вместо особого отделения в Салтвике, где обычно содержались осужденные полицейские. Йоне предстояло провести ближайшие несколько лет в камере в шесть квадратных метров, с пластиковым полом, раковиной и маленьким окном с панцирным стеклом и решеткой.
Первые восемь месяцев Йона работал вместе с остальными заключенными в большой прачечной. Он познакомился со многими из своего отделения, рассказывал каждому о своей работе в уголовной полиции, о суде и приговоре. Он знал, что сохранить прошлое в тайне ему не удастся. Когда в отделении появлялся новый заключенный, остальные очень быстро устраивали так, чтобы приговор становился известен.
Йона спокойно относился к большинству группировок в отделении, но держался на расстоянии от “Братства” и его главаря, Рейнера Кронлида. “Братство” было связано с крайними экстремистскими группировками, занималось крышеванием и торговлей наркотиками в больших тюрьмах.
После лета Йона собрал вокруг себя девятнадцать других заключенных, которые хотели учиться дальше. Они образовали кружок и поддерживали друг друга. За все время обучение бросили всего двое.
Из-за однообразных рутин тюрьма ощущалась как какой-то медлительный механизм. Одинаковые двери камер открывались в восемь утра и запирались в восемь вечера. Каждое деление циферблата, по которому прыгала стрелка, уносило еще одну частицу жизни.
Едва утром жужжал автоматический замок, Йона выходил из камеры, принимал душ и завтракал. Потом все отделение спускалось в ледяной кульверт, который, словно канализационная система, соединял разные отделения тюрьмы.
Заключенные проходили перекресток с закрытым киоском, ждали, пока откроются двери, шли по кульверту дальше.
Ребята из Мальмё кончиками пальцев суеверно крестились на настенное изображение Златана Ибрагимовича, после чего скрывались в направлении мастерской, где работали с порошковой лакировкой.
А группа тех, кто учился, направлялась в библиотеку. Йона прошел уже половину курса – он учился на садовода, а Марко наконец освоил курс гимназии. Подбородок у него дрожал, когда он сообщил, что дальше собирается заняться естественными науками.
Этот день мог оказаться одним из череды однообразных тюремных дней. Но для Йоны он не был таким – сегодня Йона встречался с Валерией де Кастро, и после этой встречи его жизнь сделала неожиданный и опасный поворот.
На стол в комнате для посетителей Йона поставил кофейные чашки и десертные тарелки, разгладил заломившуюся салфетку и включил кофеварку на маленькой кухне.
Услышав, как звенят ключи по ту сторону двери, он поднялся со стула, чувствуя, как забилось сердце.
На Валерии была темно-синяя блуза в белый горошек и черные джинсы. Собранные в хвост темно-русые локоны вились мягким серпантином.
Она вошла, остановилась перед ним, подняла глаза.
Дверь закрылась, повернулся замок.
Они долго стояли и смотрели друг на друга, прежде чем прошептали друг другу “здравствуй”.
– Мне до сих пор странно, когда я вижу тебя, – сказала Валерия с былой робостью в голосе.
Она смотрела на Йону блестящими глазами; взгляд прошелся по обуви с тюремной отметкой, по серо-голубой футболке с песочного цвета рукавами и по вытертым коленкам мешковатых штанов.
– Угощение у меня скудное, – сказал Йона. – Вот, печенье с джемом и кофе.
– Печенье с джемом, – кивнула она и немного поддернула джинсы, прежде чем сесть на стул.
– Довольно вкусное, – улыбнулся он, и ямочки на щеках стали заметнее.
– Откуда в тебе столько очарования?
– Это все из-за одежды, – пошутил Йона.
– Ну да, – рассмеялась она.
– Спасибо за письмо, оно пришло вчера. – Йона сел по другую сторону стола.
– Прости, что я так осмелела, – пробормотала Валерия, покраснев.
