Джоан попыталась мыслить непредвзято и сохранять объективность, но от этого на нее навалилась идущая откуда-то изнутри невероятная усталость, которой она никогда не ощущала раньше. Осознав, что понятия не имеет, какой теперь день, девушка заглянула в один из пустых офисов и нашла там календарь. Было двадцать второе декабря. Так или иначе, Олив Сибрук предстояло встретить Рождество без Джоан и Рори. Джоан прошла в свою комнату, чтобы прилечь и заснуть, но в голове теснилось чересчур много мыслей. В основном это были страхи и сомнения, касающиеся Даниэля, Чарли и Салима. Они не давали ей спать всю ночь, и она забылась сном только к утру.
– Мы пробовали тебя разбудить, но не очень старались, – заметил Рори, когда она опоздала к завтраку. – Решили, лучше дать тебе отдохнуть после всего, что ты пережила.
– Спасибо. Я чувствую себя гораздо лучше, – ответила Джоан, думая о том, что Рори даже не может себе представить, что она пережила. Но потом она поняла, что обратное тоже верно, заметив, как сгорблены его плечи и как он отводит в сторону глаза. Цветущие олеандры в кадках покачивали на ветру розовыми цветами. – Были какие-то вести от мамы, пока… я отсутствовала? – спросила она.
Рори кивнул:
– Мы не сказали ей, что ты сбежала. Решили подождать, пока у нас не появятся более определенные сведения, поэтому она не слишком сильно беспокоилась.
– Ах, как хорошо, молодец! Слава богу. Я рада.
Джоан выдохнула и поняла, что сидит, крепко сжав руки в кулаки, после чего распрямила пальцы.
– А вообще ты думала о ней хоть чуточку? – спросил он враждебным тоном.
Джоан пристально посмотрела на него:
– Рори, прошу, не…
– Джоан, будь добра, передай, пожалуйста, масло, – прервала ее Мэриан. Джоан проглотила свое гневное замечание. – Спасибо, – поблагодарила Мэриан. Она намазала маслом тост и передала его Джоан. – Вот, ешь. Ты ужасно похудела за время отсутствия. Вам двоим явно есть о чем побеседовать, так что я вас оставлю. Но, как говорила моя старая няня, чем меньше сказано, тем легче потом мириться.
Мэриан встала, повязав на груди рукава своего белого свитера. В утреннем воздухе появилась прохлада, и небо стало непривычно белесым.
Когда Мэриан ушла, Джоан принялась доедать в тишине тост, а Рори уставился на стол, крепко сжав зубы.
– Пожалуй, мы оба совершили вещи, из-за которых вправе сердиться друг на друга, если не возьмем себя в руки, – проговорила она осторожно. – Вероятно, я плохо вела себя в последнее время и не очень заботилась о чувствах близких. Но если ты обратишь взгляд на себя, я уверена, ты убедишься: и тебя есть за что отругать. Так что, возможно, нам лучше не воевать. Этого делать не стоит. Тебе не кажется, Рори? – Она ждала, но Рори ответил не сразу.
Ветер поднимал края скатерти и шевелил кудри у него на лбу.
– Твоя мама прислала письмо. Оно пришло вскоре после того, как ты пропала. Ты не получила работу в музее.
– Вот как, – откликнулась Джоан. – А что еще она пишет? Она здорова?
Рори посмотрел на нее:
– Разве ты не расстроена? Я думал, работа для тебя – вопрос жизни и смерти?
– Раньше так и было. Да, пожалуй что так. – Она подумала над своими словами. – Но теперь это уже не кажется мне столь важным.
– Тебе нужно на что-то жить, и я не знаю, что ты станешь делать без финансовой поддержки со стороны мужа, – проговорил Рори холодно. – Или ты планируешь навсегда остаться при матери?
– О, пожалуйста, остановись, Рори. Ты ведешь себя как ребенок.
– А ты… ты ведешь себя как… как… – Он резко вскочил, чиркнув ножками кресла по плиткам пола. – Как кто-то, я даже не знаю, кто!
Выкрикнув это, он гордо удалился, и Джоан посмотрела ему вслед, удивляясь собственному спокойствию.
Она смотрела на Джалали и думала о том, что произошло бы, не согласись она на просьбу Мод и не пойди к Салиму. Он бы тогда не сбежал, и она не попала бы в горы. Чарли Эллиот не пропал бы без вести, а Даниэль, скорее всего, утонул бы в вади. С момента принятия этого решения произошло много событий, хороших и плохих, и Джоан не могла раскаиваться в содеянном. Но, сидя в одиночестве на галерее, она чувствовала, как далека от Салима, как далека от Чарли, от Даниэля и Рори. Она не помнила, когда в последний раз ощущала себя такой одинокой, и, хотя это чувство не было однозначно плохим или пугающим, она знала, что не выдержит так долго. Впервые с момента возвращения она вспомнила о Мод. Салим не мог вернуться в Маскат, так что Мод не имела никаких шансов увидеть его снова. Джоан представила себе миниатюрную старую женщину, доживающую свой век в неопрятной комнатке наверху старого дома в компании Абдуллы. Итак, что же Мод Викери? Джоан подумала о тщательности, с которой та организовала побег Салима, и о ее холодности после того, как миссия Джоан была завершена. Обо всем, что узнала о Салиме во время их путешествия на Джебель-Ахдар, и о том, с какой быстротой и легкостью новости и сообщения передаются в горах. Только теперь, когда ее мысли прояснились, она поняла, что ей нужно делать. Она подумала о Чарли, находящемся в плену у Салима, и ее сердце забилось быстрее. Встав, Джоан оставила записку Роберту, в которой говорилось, что она собирается навестить Мод, и отправилась прямо к ней.
Абдулла улыбнулся, впуская ее.
– Вы вернулись, мэм-сагиб, – сказал он. – Госпожа думала, вы захотите остаться в горах и стать женой Салима.
– У меня не было таких планов, – возразила Джоан с опаской, но тоже улыбаясь. – Хотя, пожалуй, это была бы вовсе не такая плохая жизнь. После войны, разумеется.
– Мы не ожидали снова увидеть вас здесь, – проговорил старик, когда Джоан направилась к лестнице, и она не могла сказать точно, что он имел в виду.
Кресло Мод было придвинуто к столу, за которым она что-то писала, склонившись над исчерканным листом. Оловянное кольцо с синим камнем, которое раньше всегда хранилось в карандашном лотке, теперь лежало на бумаге рядом с ее рукой.
– Здравствуйте, мисс Викери, – поздоровалась Джоан, медленно подойдя к хозяйке.
Салюки мирно сопели во сне.
Мод поджала губы и закончила предложение, прежде чем отложить ручку и поднять глаза на гостью. Потом она моргнула несколько раз, пытаясь лучше сфокусировать взгляд.
– Джоан! И снова в Маскате? А я было решила, что вы исчезнете в горах или в пустыне и никогда не вернетесь. Бог видит, я бы так и поступила, если б могла.
– Я подумывала об этом.
– Куда он вас отвез? В Тануф? В Аль-Фарах?
– В Мисфат-аль-Абрин.
– Ага! – Мод откинулась в кресле, сплетя пальцы рук, лежащих на коленях. – Счастливица. Разве это не самое прекрасное место, которое вы когда-либо видели? И, побывав там, вы все же решили вернуться? – Она покачала головой, как будто была разочарована.
Джоан пристально посмотрела на нее.
