– Хорошо. Но в ближайшие несколько дней тебе все-таки иногда придется меня слушаться. Пока мы не окажемся в безопасном месте, – добавил он серьезно.
– Да. Я понимаю.
Джоан вспомнила, как воображала себя скачущей по Аравии. Теперь, когда ее желание исполнилось, вдруг стало ясно, что явь сильно отличается от мечты. Она все представляла себе совершенно иначе, хотя и понимала: такова судьба большинства грез. Но мечта все-таки исполнилась. В глазах у нее защипало, она прикрыла их на секунду и подумала об отце, обо всех его планах, которые он так и не осуществил. И девушка сказала самой себе: что бы ни случилось с этого момента, она никогда не пожалеет, что покинула Маскат. Что бы ни произошло впоследствии, оно будет стоить того чувства, которое она теперь испытывала.
– Мы едем в Вади-Самаил? – спросила она, и Салим повернулся, чтобы кивнуть.
– Мы как раз пересекаем его, у нас нет выбора. Но нужно соблюдать тишину, Джоан. Рядом могут оказаться аскари. Они наверняка выставили сторожевые пикеты. Многие здешние жители втайне за нас, но не все.
– Значит, они двойные агенты? – Первой мыслью Джоан было сообщить об этом полковнику Сингеру, но потом девушка поняла, что не имеет ни малейшего представления, на чьей стороне находится, и решила соблюдать нейтралитет и поменьше думать о боевых действиях. Война ее не касалась. – А как насчет мин? Разве дорога здесь не усеяна минами? – спросила она тревожно.
– Да, здесь их много, но есть безопасные участки. Ахмед сказал мне, где пересекать дорогу.
– А нас не обнаружат, если мы пойдем этим путем? Ведь в вади полно солдат. А с этой стороны, куда мы едем, в горы дороги нет – так мне сказал брат.
– Хорошо, что солдаты султана так думают, – проговорил Салим, и она увидела его блеснувшую в темноте улыбку. – Но мы должны пройти вдоль дороги, прежде чем сможем подняться. Мы будем держаться близко к подножию гор после того, как пересечем ущелье. А если придется прятаться, там есть пещеры и овраги.
Они проехали по дальней стороне вади, пробираясь между крупных камней у подножия гор, потом снова начали подниматься наверх – до тех пор, пока уклон не стал слишком крутым, – после чего повернули на юг, следуя высохшему руслу реки, уходящему все дальше от побережья. Путь был относительно ровным, и Джоан была рада, что ей пока не приходится карабкаться на скалы. Временами они проезжали через спящие рощи финиковых пальм или через группы полуразрушенных глинобитных домов, по которым было трудно судить, заброшены они два месяца или два столетия назад. Стало рассветать, и оказалось, что черные скалы имеют золотисто-коричневый цвет, а у пальм, до сих пор вырисовывавшихся неясными силуэтами, есть свинцового цвета кора и зеленые кожистые листья. У Джоан появилось то же ощущение нереальности окружающего мира, какое охватило ее только один раз в жизни, после бессонной ночи – ночи выпуска из университета, когда Рори ее впервые поцеловал. Это чувство было связано с крушением устоявшегося порядка, настолько привычного и укоренившегося, что казалось, будто в результате должно произойти что-то новое, важное. И в тот раз кое-что важное действительно произошло – они с Рори стали парой. Но сейчас это воспоминание вызывало недоумение и сумятицу мыслей. Она не могла забыть Даниэля, спящего между ними, и то, как их руки лежали на его плече. Что это могло значить? Преданность кому они в тот миг чувствовали? Теперь она этого уже не знала. Терзаясь сомнениями, она вспомнила о еще одном первом поцелуе – о поцелуе Чарли. Он был единственным мужчиной, кто ее целовал, кроме Рори. Как несхожи были их поцелуи! Она спрашивала себя, что мог означать второй поцелуй. Что, если Чарли был не бесчестным соблазнителем, как заставила ее думать Мод, а вполне искренним молодым человеком?
Вскоре Джоан и Салим остановились напротив деревни Самаил, в том месте, где скалу, высящуюся над ними, прорезала глубокая узкая расселина. Они спешились и какое-то время вели по ней мулов на поводу, пока не уперлись в нависший над ними выступ скалы.
– Оставайся здесь. Отдохни немного, – велел Салим. В свете утра он казался более человечным, менее похожим на командира, менее уверенным в себе. Его взгляд свидетельствовал о крайней степени сосредоточенности, что заставило Джоан забеспокоиться.
– Куда вы идете?
– На разведку в деревню, скоро вернусь. Отдыхай, Джоан, и не высовывайся. Это безопасное место.
Джоан кивнула и присела на камень. Она сняла никаб и взъерошила слипшиеся от пота волосы. Высохнув, подумалось ей, волосы станут жесткими и еще больше завьются непослушными кудрями. Ну да так тому и быть. Мулы выглядели усталыми, и Джоан пожалела, что поблизости нет водопоя. Она откинула голову, прислонив ее к скале, и закрыла глаза. Усталость сразу же затуманила сознание, и она этому покорилась. Перед мысленным взором проносились отрывочные картины дома, ночной езды, ходьбы по камням… Потом она внезапно проснулась от рева армейского грузовика, который, натужно урча, тащился по дороге, шедшей вдоль вади. Ее небольшой отрезок был заметен оттуда, где она сидела. Джоан увидела, как грузовик проехал мимо, – то был дребезжащий старый драндулет. Она даже разглядела, что водитель и сидящий рядом с ним пассажир были светлокожими, а солдаты в кузове смуглыми. Ей стало интересно, хватились ее уже или нет. И если да, то станут ли искать во внутренних районах страны. Впрочем, откуда им знать, куда она сейчас направляется? Потом сквозь рокот двигателя девушка услышала обрывок смеха, который смолк так же быстро, как и возник. Ее сердце забилось тише, и Джоан снова уснула.
Салим вернулся спустя несколько часов, неся стопку теплых лепешек. На лбу виднелись следы пота и грязи, но он казался спокойным и решительным. Джоан заметила, что ее спутник переступает с камня на камень не менее ловко, чем его мулы. Этот человек был явно в своей стихии.
– Я надеялся, мы отправимся в путь прямо сейчас, но придется немного подождать, – объявил он. – Значит, ты сможешь отдохнуть подольше.
– Куда мы направляемся? – спросила она.
Салим взглянул на нее, и за серьезностью взрослого человека она увидела озорного счастливого мальчишку.
– Домой, – ответил он, улыбаясь. – Мы доберемся по Вади-Самаил к дальней стороне горы, где путь на плато гораздо менее крут, а потом полезем наверх. Но сперва отправимся в Тануф, где я вырос. Это селение сейчас в руинах: в прошлом году его разбомбили британские самолеты. Но там до сих пор есть где укрыться. Затем поднимемся еще выше, в Мисфат-аль-Абрин
[144], где ты увидишь настоящую красоту этой страны. Там тебе ничто не будет угрожать, и ты сможешь остаться в этой деревне.
– Но не могу ли я пойти с вами на плато?
– Это небезопасно, – покачал головой Салим.
– Никто ни от чего не застрахован. Прошу, возьмите меня с собой, ну пожалуйста! Хотя бы на день. Я… хочу подняться в горы, чтобы стать первой. Вы сказали…
