– Толик? – беспокойно спросила Алиса. Обернулась, дернула ручку – дверь была заперта. – Ты что делаешь? Открой немедленно!
– И не подумаю, – донеслось глухо, с другой стороны. – Вот и сиди тут до утра.
– Ты с ума сошел!
– Я? Я, в отличие от тебя нахожусь в здравом уме и доброй памяти.
– Я не понимаю…
– Я давно догадался об этом! – засмеялся Анатолий. – И пока ты находишься в бессознательном состоянии, думать за тебя буду я.
– Но что ты делаешь, зачем? – закричала Алиса.
– Кричи сколько влезет – тебя все равно никто не услышит, соседи еще не въехали. Да и стены тут капитально сделаны, не какая-то там дешевая панелька.
– Зачем, Карташов?.. Меня же ждут… Меня Роман будет искать, беспокоиться!
– Вот именно. Он будет ждать, а тебя нет. Ты обещала, но передумала. Ты провела эту ночь с другим мужчиной, со мной. Да ты не бойся, Мусатова, я ничего с тобой не сделаю, утром отпущу. Там бананы, кстати, на столе, вода в бутылках. Поешь, попей, ложись спать. Отдохни, словом, – глухо бубнил за дверью голос Анатолия.
– Так значит, ты наврал про ногу? Нарочно к себе заманил! – закричала Алиса, едва не плача. – Но зачем?
– А чтобы ты убедилась, какая дрянь этот твой жених. Он ведь тебя бросит, если ты сегодня ночевать домой не придешь. И в ЗАГС ты с ним завтра не отправишься… Ты убедишься в том, какой это мелочный, ничтожный мужик. Потом спасибо мне скажешь, когда у тебя в голове прояснится. Я тебя спасаю, Мусатова. Потому что ты себя губишь, ввязываясь в эту дурацкую авантюру с замужеством – с каким-то подозрительным типом, которого к тому же ты совсем не любишь и который, как я догадываюсь, тоже ничего к тебе не испытывает. Возможно, захотел бесплатную сиделку себе под боком, знаю я этих прилипчивых пациентов… Все, спокойной ночи. В семь тебя открою.
Алиса забарабанила в дверь, прислушалась. В соседней комнате было тихо. Судя по всему, Анатолий решил испытать на ней один из своих методов. Радикальных и безжалостных.
А ведь правда – Роман теперь бросит Алису. За то, что она сбежала в самый ответственный момент. И провела эту ночь с другим мужчиной. И пусть ничего не было у нее с Карташовым, но сам факт… Конечно, Роман может решить, что с Алисой что-то случилось и она попала в беду или ей стало плохо – но это вряд ли. Любой здравомыслящий человек истолкует эту ситуацию однозначно – невеста струсила и сбежала. Точно! В глазах Романа она будет сбежавшей невестой.
* * *
– …Мне тридцать три. Это вроде и немного по нынешним меркам, но, с другой стороны, уже пошел четвертый десяток, – с тоской произнесла Ида. – А кто я, а что я? А кому я нужна? Мать меня старой девой считает…
– Не обращай внимания, просто она еще живет прошлым, а тогда были другие установки, – вздохнула подруга Маша.
– Налей еще вина.
– Так кончилось, все. – Маша потрясла пустую бутылку.
– Сбегать, может? – с тоской предложила Ида.
– Какой сбегать, мне через два часа за Кирюхой в сад идти. И тут я, пьяная мамаша, нарисуюсь. Нет-нет, догоняться не станем!
– Я не могу, у меня душа болит… – с тоской произнесла Ида, нетерпеливо дернула у себя на груди кружевную блузку. Иде и в самом деле было плохо, как никогда. – Давай так: я сбегаю в ближайший супермаркет за вином, а ты позвони своему Пахомову и скажи, пусть он за Кирюшкой сходит. А мы с тобой посидим потом еще.
– Ида, но… Пахомов и так после смены еле до дома добирается, весь уставший и замерзший, без голоса. Он же прораб, а я целый день дома…
– Ну, пожалуйста! – почти закричала Ида.
– Ладно-ладно, позвоню. Ты только осторожнее там, – вздохнула Маша. Она была лучшей подругой Иды – верной, преданной, понимающей. Уютной и доброй, даже внешне – такая большая, теплая, с круглым мягким лицом, широкими ладонями, с вечной «гулькой» из волос на голове, потому что делать прически ей было некогда – то варит, то парит, то печет, то пылесосит, то с сынишкой во-зится. – Куртку надень, куда!
Ида накинула на плечи куртку, бегом спустилась по лестнице и через двор помчалась к улице, где находился небольшой супермаркет.
– Можно, я без очереди, у меня один товар, – обошла она даму в мехах с тележкой, забитой колбасными нарезками и эклерами.
– Девушка, ну куда вы лезете!
– Я быстро!
Ида расплатилась, сунула сдачу в карман, и снова почти бегом пустилась обратно. Ворвалась на кухню:
– Алле оп… Позвонила Пахомову? Молодчина… слушай, и вот как обидно – он же, Катаев, пять лет со мной прожил, но так и не соизволил предложение сделать. Пять лет, Маша, пять лет! Огромный кусок жизни…
– А кто она, ну, та, к которой он ушел, твой Катаев?
– Я не знаю. Говорит, совсем недавно познакомились. И он ей уже предложение сделал.
– Влюбился, может, – печально произнесла Маша.
– А зачем тогда столько лет голову мне морочил? Зачем твердил всю дорогу, что жениться он не собирается – ни на мне, ни на ком-то еще?
– Где ж морочил? Он тебе прямым текстом говорил, что не собирается.
– Но собрался же, как видишь!
– С тобой не собирался, с этой своей, новой, – собрался, – вздохнула Маша. – Но с мужиками так бывает, Идочка, уж извини. Да и с женщинами подобное случается, чего уж там. Да и не только в семейной жизни такое происходит, а везде… Иногда вот сидим на постылой работе и тянем, тянем чего-то. Уйти страшно или лень что-то новое искать… Катаеву с тобой было удобно, но и только. Но дело не в тебе, не в том, что ты плохая. Просто он искал свой вариант…
– Да я знаю, что я неплохая, что я, возможно, в сто крат лучше его нынешней, но все равно он гад. Неужели не мог сразу сказать, что я не его вариант? – вспылила Ида.
– Он тебе и намекал на это все годы! На то, что свалит при первой возможности! Только ты ведь слушать не хотела, тебе самой искать другого человека лень было, или страшно, или неудобно…
– Но я женщина, а он – мужчина!
– И что? У нас равноправие!
– Да какое равноправие, когда ты сама позволила ездить на себе, весь быт на себя взвалила, а Пахомов твой даже за сыном в сад лишний раз не сходит… – запальчиво возразила Ида.
Маша недовольно замолчала, нахмурив широкие соболиные брови.
– Знаешь, что я придумала… Хочу с тобой поделиться своим планом, – шепотом произнесла Ида. Залпом допила бокал, тряхнула головой. – Устрою небольшой спектакль.
– Какой еще спектакль?
– Скажу Катаеву, что жду от него ребенка. Пусть помучается немного, – усмехнулась Ида. Эта мысль пришла к ней только что и показалась необычайно удачной. В самом деле, ничего противозаконного, плохого она не совершит, зато даст почувствовать своему бывшему, каково это – когда вот так щелкают по носу.
