А мы… Мы оказались между молотом и наковальней. Вперед идти – погибнем. Назад – погибнем еще вернее от милостей Тендала. Остается разве что взлететь, но путь на небеса меня пока не прельщал. Найти бы местный аналог Мории, забуровиться поглубже и пересидеть и единорогов, и Тендала, и Атро.
Старый аскет прочитал мои мысли и, чихнув, вмешался:
– Вперед, Олег! Я знаю, что делать! Двигаемся вперед, не задавай вопросов.
Я тут же задал вопрос (чихнув):
– Уверены, что знаете?
– Да, я сумею отпугнуть единорогов!
– Франног, хочу уточнить: тут что, нет деревенских колдунов, шаманов и прочего отребья?
– Они не знают средств, которые бы отпугивали единорогов, сынок. Твари сии обычно безопасны и держатся на высокогорных пастбищах… Кто же знал, что Атро пробудится и они обезумеют и спустятся вниз… Такое бывало несколько раз, когда Атро шевелился, каковые записи есть в книгах мудрецов, но было это весьма и весьма давно.
Угу, угу.
– Скажите еще раз, Франног, вы уверены?..
– Да, дети, все будет хорошо.
Дети? Хм-м…
– Вандора, как, едем дальше?
Принцесса молча (чихнув) стиснула мою талию руками.
Я оглянулся через плечо.
– Читал я следующее: единороги особо ненавидят девственниц, хм, хм.
Вандора расхохоталась:
– Значит, среди них я буду в безопасности!
Моя девочка.
* * *
Селение лежало в горной долине, как на мозолистой ладони. Одноэтажные домики с плоскими крышами и черными провалами окон напоминали костяшки домино, которые выставили на мозолях неведомые великаны. Двинь пальцем – и костяшки посыплются, опрокидывая друг друга – прямо на опустевшие улицы, нам на головы.
Кое-где из труб еще вьются дымы – жители бежали в великой спешке. Селение большое, должен быть духан – местная забегаловка типа «Макдака», только в отличие от последнего, в духане кормят вкусно да еще и наливают разные веселые напитки. Однако не думаю, что там остался персонал. Но я – пропаданец на все руки. Дайте мне свежее мясо, хлеб и овощи, и я накормлю ими… самого себя. Ну и тех, кто мне дорог.
Постойте, я сказал, что мне дорог еще кто-то кроме самого себя?
Блин, выходит, что так.
Не хочу превращаться в добренького человека, но, кажется, это происходит помимо моей воли.
На перекрестке лежал истоптанный и вспоротый труп лошади. Круглые раны в теле, разорванный живот подсказали – это работа единорогов.
– Фыр-р-р! – раздалось впереди. Лошади заржали и попятились. Франног с трудом удержал кобылу, однако я заметил, что управляет он лошадью с определенной сноровкой. Ясно, что опыт у него есть, забытый, конечно, но есть.
Сначала ветерок донес весьма специфический аромат. Затем, щелкая тяжеленными раздвоенными копытами по камням улицы, на нас вышел единорог.
Вандора чуть слышно вздохнула.
Единорог напоминал лося – крупная рыжая скотина метра в три длиной, с небольшим горбом на шее, такая же губастая, как лось, с выпученными бессмысленными глазищами, в которых застыл розовый отблеск небес. Спутанная грива свисает по обе стороны могучей шеи рыжевато-ватными лохмами. Под шеей висит покрытый сивой бородой горловой мешок – складка кожи, способная раздуваться пузырем. Воздух из него единорог выпускал сквозь небольшие овальные отверстия в своем грязно-желтом, завитом, как коловорот, роге длиной чуть меньше бивня слона. Раздвоенные копыта оканчивались загнутыми когтями. На высокогорных пастбищах в студеную пору единорог роет этими когтями снег, чтобы добраться до травы, а чуть ниже, где начинаются деревья, сдирает когтями кору. И ими же может выпотрошить обычного коня – всего одним ударом.
Самое отвратительное заключалось в том, что рог не был целиком грязно-желтый… Как бы выразиться образно – его по локоть заляпала кровь. Потеки крови были видны и на бессмысленной морде животного.
А еще единорог вонял ядреным козлом.
Пожалуй, нет, единорог вонял козлом ядерным.
– Сынок, – тихо, но с превеликим напряжением в голосе позвал мудрец. Он чуть свесился с седла, быстро глянул и определил: – Самец.
– Хм, – сказал я, нервно щупая рукоять сабли.
– Я полагаю, это вожак стада, и сейчас он… Быстрее, сынок, возьми мою кобылу под уздцы и держи своего жеребца, крепко держи!
– Франног, если вы думаете, что вожак покусится на наших коней…
Скотина фыркнула и, сипя, мгновенно раздула мешок под шеей – получился пузырь, кожа на котором просвечивала розовыми венами и напоминала туго натянутый барабан.
Потом единорог поднял к небу крученный рог и, пропуская воздух сквозь его отверстия, ощерив заостренные изжелта-серые зубы, как ишак, премерзко завыл.
И сразу с разных концов селения ему откликнулось воем все стадо!
Мы услышали цокот копыт с разных сторон. Кони наши заржали и начали вырываться.
Нас окружили за два десятка секунд. И с боков, и сзади, и спереди. Тварей было по меньшей мере пятнадцать. Самки чуть меньше самцов и не такие лохматые, но не менее свирепые. Терпкий козлиный запах поплыл над улицей.
Франног воздел руки к розовому небу.
– Держи моего коня!
Вожак грозно фыркнул, подавая сигнал к всеобщей атаке.
Франног шлепнул сухонькими ладошками, развел их, и…
– Пшшшшшфуууууух!
Слепящий султан белых искр сорвался с ладоней – в небо, в небо, выше, рассыпаясь пышным фонтаном живого огня на высоте пяти метров. Он был до того ярок, что я, сжимая поводья коней, зажмурился, а когда открыл глаза и сморгнул слезы, обнаружил пустые улицы. Только далекий цокот копыт оповестил, что единороги улепетывают со всех ног.
Я смерил старого чародея взглядом:
– А говорили… вам не под силу серьезное колдовство.
Франног потер закопченные ладони одна о другую.
– Дети-дети, это не наука, а алхимия, всего-навсего. Фокус! Два вида порошка, один на правой ладони, второй – на левой. Смешиваясь, они воспламеняются и дают прекрасные искры, почти не обжигающие ладони… Йендийский огонь, работа обычных факиров…
Сказочно, черт подери!
Порох. Конечно, это был не порох, но нечто подобное. А я за все годы в этом мире не додумался изобрести порох. Да ладно порох, даже пароход не изобрел заново. Не говоря уже про велосипед. Глядишь – и стал бы местным королем.
Я посмотрел наверх. Матово сияли пики хребта Аннордаг – Большенький и Тенвир, к седловине меж которыми мы поднимались. Что ж, судьба дала нам еще один шанс – теперь, главное, его не упустить.
