– Не увидят внуков, не обнимут родную дочь, не отметят с друзьями юбилей, – продолжила за него Инга.
– Всегда приходится выбирать, – он пожал плечами. – Некоторые скрапбукеры специально уходят в Меркабур, когда еще полны сил и здоровья. Строят там себе идеальный мир, живут в нем.
– А что будет потом, Эмиль Евгеньевич?
– Когда потом?
– Ну, они так и будут всегда там, в альбоме, как Роза?
– Пока существует альбом, и жива его хозяйка, они будут в нем. Когда хозяйка покинет этот мир, неважно, естественным способом или уйдет в Меркабур, поток будет решать за них. Они или перейдут в другой альбом, или уйдут туда же, куда уходят люди, умирающие в нашем мире.
– И все-таки, я же вижу, что вам понравилась открытка. Скажите честно, неужели я вас совсем не интересую как скрапбукер?
– Инга, у меня на этот год есть только один контракт. Такие условия мне ставят сверху.
– И на эту вакансию много претендентов? – Она усмехнулась, во рту стало горько, словно она откусила лимон.
– Нет, – он покачал головой. – То есть желающие, конечно, есть. Но на эту вакансию не бывает слишком много достойных кандидатов.
– Тогда в чем же дело?
– Есть одна очень талантливая девочка. И ей очень нужен контракт, чем скорее, тем лучше.
– Нужнее, чем мне?
– По правде сказать, в ней я заинтересован больше.
Все. Вот так вот. Так всегда бывает. Ты проходишь конкурс, отбор, готовишься к соревнованиям, ночами не спишь, а все уже решено заранее, все места распределены. Нечего даже и рыпаться. «Инга, ты уже слишком взрослая, чтобы верить в справедливость», – сказала она себе. Надо что-то придумать, прямо сейчас, пока он еще настроен на разговор с ней, пока она не превратилась из равноправного партнера, с которым можно заключить договорные отношения, в назойливую муху. Не может быть, чтобы у нее не было шансов! Так думала голова, а внутри билась, хлопала крыльями неубиваемая, незатихающая радость. Бывают, интересно, анти-анти-депрессанты? Нельзя же так все время ходить и радоваться, даже если на ногу упадет батарея! Но сейчас не это важно, важно другое – ни в коем случае нельзя снова превратиться в просительницу, надо держать себя на равных, надо предлагать себя как выгодный товар.
– Моя открытка, вот эта, сегодняшняя, ее можно назвать работой профессионала? – спросила Инга.
Он кивнул, изучая ее своими круглыми глазищами, как визажист, перед тем как взяться за дело.
– Но я же только начала работать. Вы сами говорили, скрапбукером нельзя стать за два месяца, а я стала им за две недели!
– Инга, помните, вы принесли мне чужую открытку?
– Это была ошибка! Я хотела вызвать вас на разговор, любыми средствами.
– Неважно. Откуда она у вас? Теперь-то вы можете сказать?
– Мне дал ее человек, с которым я встречаюсь. Ему подложили эту открытку в служебную почту.
– То есть вы не знаете, кто автор открытки?
– Нет.
Инга не могла понять, к чему он клонит.
– Тогда я вам скажу. Эту открытку сделала та девушка, которой я собираюсь в этом году предложить контракт. Это одна из ее первых работ. Отдайте ее тому, кому она предназначалась, и посмотрите на результат.
Он порылся в портфеле, вернул ей открытку с бабочкой. По рукам подул теплый ветерок, запахло цветами.
– И что потом?
– Потом у вас все вопросы отпадут сами.
– У меня нет ни малейшего шанса? – Инга перестала дышать.
– Есть. Если та девушка откажется от контракта, я заключу его с вами.
– И что же мне теперь делать?
– Ждать. – Он мягко улыбнулся, у Инги свело судорогой ногу.
Как это вообще можно, ждать? Уму непостижимо! Да она не дочь собственным родителям, если будет сидеть сложа руки, пока Меркабур прибирает их к себе.
– Да, кстати, Инга. Думаю, вас теперь можно назвать настоящим V. S. скрапбукером. Сегодня я постараюсь разобраться с вашим шантажистом.
– Хорошо бы, а то он уже плохо выглядит, – машинально ответила она.
Магрин удивленно приподнял брови.
– Тяжело все-таки собирать пазл из четырех тысяч частей, особенно если деталей не хватает.
Он рассмеялся.
– Честное слово, вы мне нравитесь! На следующий год я буду настаивать на вашей кандидатуре.
Издевается, что ли? Инге захотелось дать ему пощечину.
– Когда я узнаю, с кем будет заключен контракт? – холодно спросила она.
– До первого ноября. Такие правила.
Значит, осталось всего две недели. Она вежливо прощалась с Магрином, а сама думала только об одном: надо найти соперницу и уговорить ее не подписывать контракт. У этой девицы ведь тоже родители есть, она должна понять. Ингу вдруг озарила мысль, от которой сердце забилось сильнее. Магрин сказал, «хозяйка альбома», а та девушка стала скрапбукером совсем недавно. Что, если… Надо найти ее во что бы то ни стало. Если понадобится, она привяжет Алика к кровати и будет пытать утюгом, пока он не вспомнит все, что касается этой открытки.
Инга не стала возвращаться на родительскую квартиру. Позвонила, попросила тетку покормить попугая и помчалась к себе. Когда вошла, сначала испугалась: мамма миа, к ней что, забрались воры или хулиганы? Вещи разбросаны, на полу рядом со скомканным одеялом – осколки большой вазы (она не помнила, как разбила ее), в ванной все вверх дном, на кухне пахнет гарью, в кастрюле – остатки горелой бумаги, хрупкие черные листы. И дом какой-то… полосатый. Будто местами чужой, местами родной.
Инга прикинула, сколько времени потребуется, чтобы навести порядок, и решила, что до вечера управится. Набрала номер Алика, скороговоркой проговорила:
– Жду тебя сегодня ровно в восемь, отговорки не принимаются.
Пока Алик молча пыхтел в трубку, Инга вспомнила, что все-таки разговаривает с любовником, а не со студентом, и добавила:
– Я соскучилась по тебе. Закажу ужин в ресторане, креветки-гриль, белое вино. Все как ты любишь и кое-что еще.
– Вообще-то я и сам хотел с тобой встретиться. – Голос Алика звучал устало. – Честно признаться, э-э-э… отличная программа на вечер, но я хотел кое о чем поговорить.
– Значит, в восемь?
– Я приеду.
Она заказала по телефону ужин и вино. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что теперь, когда у нее есть Внутренняя Радость, секс должен превратиться во что-то неописуемое и прекрасное. Дио мио, о чем она думает! У нее есть последний шанс на спасение родителей, а она мечтает потрахаться! Тьфу! Инга отставила сладкие грезы и целиком погрузилась в уборку квартиры. Кажется, выкинула много лишнего, но к моменту встречи была во всеоружии.
